-Пафнутий, садись на метлу!
Тот затрясся мелкой дрожью, слёзы заполнили глаза.
-Может вернёшься домой? Мы не обидимся. Дождёшься нас, бабушку успокоишь. Тем более это нам с Лепсом надо к Яге. Тебе то зачем?
Пафнутий обречённо кивнул. Пелагея обняла его, поцеловала бородатую щечку.
Обнял Лепс.
Фейка защебетала, насыпала в ладошку пыльцу.
Метёлка подняла троих седоков, махнула на прощанье прутиками и…
-Стойте!!! Стойте!
Метёлка замерла. Пафнутий бежал ней, размазывая слёзы.
-Куда вы без меня!
*****
Тёмный лес выставил им навстречу скрюченные ветки, с пожухлой листвой, как злых воинов, только что вернувшихся с пожарища.
Пелагея с метёлочкой, проскальзывали в, только на секунду появивщуюся прореху, которая тут же схлопывалась. Казалось, что тёмный лес собрал все силы на границе, с целью не пропустить.
Лепс и Пафнутий цепко держались за метелку и друг друга.
Ведьмочка делала такие виражи, что даже бывалый фамильяр еле сдерживал завтрак в желудке. Пафнутий расцветал всеми цветами радуги попеременно.
На особо высоком и крутом пике метёлочка с Пелей наконец то ворвались в лес.
И сразу оглушила тишина.
Метёлка застыла и упала на землю.
-Милая, что с тобой? Поднимайся.
Пелагея гладила прутики, но ни один даже не шевельнулся.
-Кажется мы идём пешком. Пафнутий, дай зеркальце.
Домовик протянул девочке изящную диковинку.
-Свет мой, зеркальце, скажи, далеко ли нам идти?
Блестящая поверхность подернулась мутной плёнкой, вздрогнула, пошла рябью и потухла.
-Тут нет магии.
Прошептала Пелагея.
-Придется идти так.
И маленький отряд, выдохнув страх и вдохнув смелости, зашагал вперёд.
Мысли Пелагеи бегали наперегонки, ни одну она не могла поймать и заставить полностью оформиться. Она никогда не чуствовала такой пустоты, тишина давила так, что в ушах звенело.
Даже шорох шагов съедался тишиной. Шли долго, держались из последних сил, привал делать нельзя,
Пелагея помнила наставления Берегини, переданные Полевиком.
Но силы были на исходе.
И, она решилась, отдых нужен.
-Давайте отдохнем.
И села. Рядом прижались домовый и кот. Пафнутий скатёрку доставать не стал, понятно уже, бестолку.
Выдал всем по большому будерброду.
Фейка спала.
Ей невольно позавидовали.
Ветер налетел неожиданно, закружил воронкой, взметнул прелую, черную листву.
“-Дай!”
Зашептало, то ли простонало из сотканой листвой фигуры.
Пелагея не задумываясь протянула свой обед.
Ветер подхватил его, заворачивая в листву, подбирая крошки…
“-Спасибо.”
Пафнутий вздрогнул, не глядя в мешок нашупал ещё кусок пирога, и ткнул им в шевеляшуюся листьями фигурку.
Ветер уже бережнее принял и это подношение.
-Сиротинушка.
Всхлипнул домовый.
Лепс сидел с обалдевшими глазами, словно пытался узнать, но никак не мог.
-Листовик, я Тимоша, не признал?
Горестный вздох привел кота в чуство.
-Как? Что случилось?
Лепс уронил свой бутерброд.
-В этом лесу никого не осталось. Волки долго ещё держались, но и они ушли.
-Почему?!!
-Когда люди перестали верить в добро, стали ломать лес выбирая самые здоровые деревья, загубили реку, баба Яга отгородила, что смогла.
Этим лесом, топью чёрной.
Даже проход не оставила. Кто только не пробовал попасть на ту сторону, нет хода, Тимоша.
Леший и тот забыл про нас, про долг свой. Умираем мы.
-А Финист? Ясный Сокол где, он то куда смотрит?
-Финист то и спалил этот лес. Грибник и Травник еле ноги унесли. А мне куда?
В это время и проснулась Фейка.
Выпорхнула из гамачка, увидела фигурку пожухлой травы, услышала слова последние.
Ахнула и осыпала Листовика пыльцой.
Листья уплотнились, налились зелеными и желто-красными разводами.
Листовик от удивления заморгал оранжевыми глазками.
-Как это? Тут волшба не работает.
-А фейки не пользуются волшебством, они сами по себе волшебные. Я, наверное, спала спрятаная в гамачке, пока граница леса магию отбирала.
А мешочек из платочка бабы Яги сделали, вот меня сторожа и не заметили.
Сделала выводы крылатая мелочь.
Ещё немного поговорив о том да сём, продолжили путь.
Листовик вызвался проводить.
-Ночевать тут нельзя, стоит только лечь, уже не встанете. Лес убаюкает тишиной, листья накроют одеялом, а деревья подвинутся так, что искать кто будет, не найдёт.
-Так листья тебя слушаться должны, али как?
Спросил Пафнутий.
-Меня живое слушает, а эти словно и живые, да чужие. Пахнет от них плохо.
Ветрило когда уходил, мне подарок оставил, ученика своего, Подветрика, вот так и выживаем.
-А кто ещё здесь из духов-оберёгов остался?
-Да, почитай, почти никого. Кикимора иногда забегает, подкармливает.
Не ожидал от неё доброты такой.
Лесовик, сын Лешего приходит, кулаки разминает, деревья крушит.
А им хоть бы что. Он уйдёт, они опять поднимаются.
Мавка где то рыщет, то плачет, то стонет.
Жалко девченку. Поначалу все пыталась лес лечить, да не вышло у неё.
Леший ей силушки дал бы, да где он…
А вот Лихо-одноглазое первая сбегла. Ей здесь скучно. Ей к народу надо. А здесь кому пакостить? Но в гости заходит. Отдыхает тут.
Тьфу!
-Да, странно и страшно всё это. И не понять кто виноват. Люди, что в добро верить перестали или добро, что от людей отвернулось, да забором отгородилось.
Пробормотал домовый.
Ему, просидевшему триста лет за печкой, тяжело было понять то, что творилось за порогом уютного дома.
-Ну вот и пришли.
Махнул в плотный ряд уродливых деревьев Листовик.
-Дальше хода нет.
А вот это мы сейчас и узнаем,
фыркнула Пелагея.
-Фейка, давай свою пыльцу, метёлочку украшать будем, из спящей королевы боевую единицу делать.
Фейка взвизгнула и понеслась вдоль метлы, посыпая её блестками.
Все напряженно следили за стараниями девчушки, и у неё получилось.
Метла вздрогнула, недоверчиво пошевелила прутиками, покрутилась, словно потягиваясь и прыгнула в руки Пелагеи.
Та скомандовала,
“Все на борт”.
Даже Пафнутия уговаривать не пришлось.
-Листовик, а ты?
Спросила Пеля.
-Нет, я не могу. Сил нет, развеет меня граница. А вы попробуйте. Удачи.