848Он звался Вюльпеизандом, широкий остров тот,Отважные норманны, свершавшие поход,Коням давали отдых и сами отдыхали.Что близок час расплаты, об этом они и не знали.
849 И пленниц благородных на берег привели.Насколько полонянки отважиться могли,Они перед врагами печали не скрывали,Оплакивали близких и участь свою проклинали.850Везде на побережье уже зажглись огни.Бойцы разбили лагерь. Надеялись ониЗдесь в обществе красавиц пробыть семь дней иль боле.Случилось по-другому, им горькая выпала доля.
851На острове пустынном, в необозримых водахОни остановились и предвкушали отдых,Но рыцари надежду напрасную питалиВ кругухпрекрасных женщин семь дней отдохнуть на привале.
852Иx стан от Мателаны лежал в такой дали,Что гордые норманны помыслить не моглиО том, что их стоянка для них бедой чреватаИ в море спозаранку с друзьями появится Вате.
853Слуга вдали заметил корабль под парусамиИ к Хартмуту явился с такими новостями,Но рыцари, увидев кресты на парусине,Сказали: «Пилигримы плывут поклониться святыне».
854А вскоре показались три корабля большихИ девять крепких барок, но те, кто плыл на них,Креста во славу божью на платье не носили.За свой позор и горе норманнам они отплатиля.
855Весь флот уже так близко к их стану подходил,Что блеск щитов и копий норманнов ослепил.«Гляди-ка, – крикнул Хартмут, – враги явились наши!»Пришлось испить дружине и Людвигу горькую чашу.
856Ломались с треском весла в руках гребцов иных, —Такое нетерпенье одолевало их.И юным, и бывалым воителям на сушеПришлось обороняться, чтоб только спасти свои души.
857Король и Хартмут взяли тяжелые щиты.Они домой попали б еще до темноты,Когда бы не прельстились привалом. Им казалось,Что у отца Кудруны надежных друзей не осталось.
858«Доселе, – молвил Людвиг, – в игрушки я играл,Врагов, меня достойных, впервые бог послал,Они, я это чую, в сраженьях непреклонны.Так всех озолочу я, кто станет под наши знамена».
859Стяг Хартмута норманны на берег понесли,А к берегу так близко подплыли корабли,Что их копьем коснуться оттоле было можно.Я думаю, что Вате щитом прикрывался надежно.
860Такой жестокой брани еще не видел свет,Уж на песке датчане свой проложили след.Копье и меч булатный исход войны решали,Сражались оба стана и мир заключать не желали.
861Везде борьба кипела на диких берегах,Летели гуще стрелы, чем снег летит в горах,Когда с альпийских склонов холодный ветер веет.Все удалью блистали, но смерть никого не жалеет.
862Навстречу рою копий ответный рой летел.Но побережьем Хетель не скоро овладел.На полчища норманнов с мечом бросался Вате,Был грозен старый воин, и он не щадил супостата.
863Король норманнов Людвиг на Вате наскочилИ рыцаря ударил копьем что было сил,По воздуху обломки от древка полетели.Был мужественен Людвиг. Тут к Вате друзья подоспели.
864На шлем врага обрушил свой острый меч старик,Клинок его булатный до черепа проник.Надел по счастью Людвиг рубашку под кирасуИз абалийской ткани, а то бы не прожил и часу.[105]
865Отважный Людвиг Вате чуть жизни не лишил,Но сам насилу спасся и скрыться поспешил;Ведь были шутки плохи в бою с героем старым,Он рыцарей немало прикончил смертельным ударом.
866Схватились вместе Ирольт и Хартмут. Их клинкиСекли ожесточенно стальные шишаки,И звон мечей далеко на поле раздавался.Был смел датчанин Ирольт, и Хартмут отважно сражался.
867Король зеландцев Хервиг не мог к земле пристать,Тогда он в море прыгнул и брода стал искать.В воде по горло стоя, явил в борьбе с волнамиОн мужество такое во имя служения даме.
868Враги его хотели в пучине утопить,Но только и сумели, что копья расщепитьО крепкий панцирь. Хервиг на сушу устремилсяИ там в бою с врагам! за многих друзей расплатился.
869Покуда Хетель смело с дружиной наступал,Вода побагровела от крови тех, кто пал.И ток волны кровавой расплылся в море шире,Чем мог копье забросить любой из воителей в мире.
870Героям тяжко было. Их столько шло ко дну,Что, верно бы, хватило на целую страну.Их миловали раны и не мечи сразили, —Что нужды, не равно ли в какой оказаться могиле!
вернуться
105
Неясен смысл, каким образом шелковая рубашка спасла Людвига при ранении в голову. Б. Бёш пишет, что речь, возможно, идет о реликвиях, вшитых в ткань, чему есть примеры в других эпических памятниках