Кудруна

¹³⁸³Вы только рассудите, – промолвила она, —
Вам дома на год хватит и хлеба и вина,
И прочей пищи. Кто же к ним в руки попадется, —
Спаси такого, боже! – из плена уже не вернется».

¹³⁸⁴Так сына убеждала супруга короля,
О чести и о жизни заботиться веля.
«Пусть наши самострелы из всех окон стреляют
В лихих гостей. Пусть дома родные по ним зарыдают.

¹³⁸⁵Готовьте камнеметы, беритесь за пращу,
Я вас мечом сражаться с врагами не пущу.
Мы их и так отгоним. Наш замок полон смелых,
Мы, жены, принесем им камней в рукавах своих белых».[140]

¹³⁸⁶«Сударыня, уйдите, – в сердцах ответил князь. —
Лицом перед врагами мы не ударим в грязь.
Чему меня научат все ваши поученья?
Чем мне сидеть в осаде, я лучше погибну в сраженьи».

¹³⁸⁷Заплакала Герлинда и молвила: «Сынок,
Я это говорила, чтоб ты себя берег.
Тот, кто под нашим стягом пойдет на супостата,
Тот может быть уверен, – его награжу я богато.

¹³⁸⁸Друзья, к оружью! Шлемы рубите горячей,
Чтоб искры засверкали огнем из-под мечей.
Мне сына охраняйте сегодня неустанно
Идите, наносите гостям вашим раны»…

¹³⁸⁹Князь молвил: «Королева вам мудро говорит.
И если кто-то будет безвременно убит,
Усердно помогая мне биться с супостатом,
И он сирот оставит, то всех их осыплю я златом».

¹³⁹⁰А Людвиговы рати готовились в поход,
Число их достигало одиннадцати сот.
Свой замок покидали отважные норманны,
За стенами оставив пятьсот человек для охраны.

¹³⁹¹Уж подняли решетки всех четырех ворот,
И шлемы подвязали бойцы. Их тридцать сот
За Хартмутом скакали, свои окончив сборы.
Всего у них хватало – от крепкого шлема до шпоры.

¹³⁹² А грозного сраженья все приближался срок.
Собрав все силы, Вате гак протрубил в свой рог,
Что слышно его было за тридцать миль в округе.
Под знамя королевы спешили сойтись ее слуги.

¹³⁹³ Второй раз протрубил он, что время подошло
И надобно садиться воителям в седло.
И строиться в отряды. Кто слышал, чтобы воин
В таких годах, как Вате, был так же могуч и достоин?

¹³⁹⁴Да снова протрубил он, и дрогнула земля,
И море застонало. А в замке короля
Все камни зашатались под крепкими стенами.
И тут повез датчанин своей государыни знамя.

¹³⁹⁵Норманны стихли: Вате боялись как огня,
И можно было слышать малейший всхрап коня.
Со стен зубчатой башни Кудруна разглядела,
Как вышли хегелинги на. битву с противником смело.

¹³⁹⁶А в этот миг и Хартмут из замковых ворот
С своими удальцами отправился вперед.
И людям было видно в оконные проемы,
Как на чужих и близких сверкают щиты и шеломы.

¹³⁹⁷На замок хегелинги шли с четырех концов.
Серебряно светились доспехи храбрецов,
Щиты у них блистали застежками из злата.
И, будто лев свирепый, страшил своих недругов Вате.

¹³⁹⁸Скакали грозно мавры, отдельно от других.
Они метали копья, в щепу ломая их.
Когда с норманнской ратью вступили мавры в сечу,
То искры полетели, мечи засверкали, как свечи.

¹³⁹⁹Датчане к стенам замка помчались на конях.
Привел могучий Ирольт, прославленный в боях,
Туда своих героев шесть тысяч или боле.
За голову схватился норманнский король поневоле.

¹⁴⁰⁰Отдельно ехал Ортвин. Вел десять тысяч он,
И это неминучий пророчило урон
И землям королевским, и жителям тем паче.
Герлинда и Ортруна стояли на стрельнице[141] плача.

¹⁴⁰¹И суженый Кудруны, князь Хервиг, шел вперед,
Беду норманнским женам сулил его приход,
Когда из-за любимой он стал сражаться смело,
Далеко было слышно, как сталь шишаков зазвенела.

¹⁴⁰²Приспел с дружиной Вате, он духом был не кроток.
Воздевши копья, стали герои у решеток.[142]
Так близко их увидеть Герлинде горько было,
Зато в душе Кудруна спасибо друзьям говорила.

¹⁴⁰³ И Хартмут вел дружину с достоинством таким,
Что лучше не сумел бы, будь кесарем самим.[143]
Вся ратная одежда на рыцаре сияла
Под солнцем. Доблесть духа норманн не утратил нимало.

¹⁴⁰⁴Увидел Ортвин князя на боевом коне
И молвил: «Тот, кто знает, пускай расскажет мне,
Кто этот знатный рыцарь. Он так надменно едет,
Как будто королевством, у нас завоеванным, бредит».

¹⁴⁰⁵«Перед тобою Хартмут, – сказал один боец, —
Меж рыцарей отважных он первый удалец.
И это им когда-то был твой отец убит.[144]
Он храбростью прославлен и мощью своей знаменит».

140

Знатные дамы носили парадные платья с длинными рукавами, концы которых можно было набрасывать на голову как покрывало, а также пользоваться ими как карманами.

141

Стрельница – башня, с которой стреляли обитатели замка.

142

Копья наклоняли при штурме, а до этого дело еще не дошло.

143

Кесарь – император. Сравнение с императором (императрицей) встречается и в других литературных памятниках XIII в. Например крестьянин Гельмбрехт, герой одноименной повести, ставший рыцарем-разбойником, говорит: «Сам император будет рад,//Коль в плен его не заберу»; в другой стихотворной «Повести о Сердце», принадлежащей позднекуртуазному поэту Конраду фон Вюрцбург (1220–1287), говорится; «Явилась к рыцарю подруга,//Прекрасней всех императриц.»… (стихи 140–141). Упоминание императора служит гиперболой, основанной на традиционном представлении о величии, могуществе императорской власти, хотя Фридрих II, бывший германским императором в то время, когда завершалась «Кудруна», значительно уступил свою власть в стране имперским князьям.

144

Убийство Хетеля здесь ошибочно приписывается Хартмуту, тогда как убил Хетеля Людвиг.