Кудруна

¹³⁷⁰ Под этим стягом Хорант датчан ведет в строю,
А рядом знамя Фруте я тоже узнаю
И Морунгово знамя: бойцы из марки Валейс
С вождем своим отважным еще до зори к нам добрались.

¹³⁷¹ Еще я вижу прапор, догадываюсь чей, —
Меж красных поперечин стоят клинки мечей,
Его владелец – Ортвин;[137] отца лишенный нами,
Он не затем явился, чтоб мирно поладить с врагами.

¹³⁷² А среди прочих стягов один, как лебедь, бел,
Фигуры золотые на нем я разглядел,
Мне теща сей гостинец послала из-за моря,
Свирепость хегелингов мы с вами изведаем вскоре.

¹³⁷³ Еще один могучий я различаю стяг,
Он сизый, словно туча, на нем приметный знак:
Цветок морской лилеи[138] на гладком поле вышит,
Король зеландский Хервиг с ним прибыл, он местию дышит.

¹³⁷⁴ Я вижу, рыцарь Ирольт нам тоже бросил вызов;
Как я предполагаю, привел он много фризов
И доблестных гольщтинцев. Идет к сраженью дело.
К оружию, норманны! Большая страда подоспела!

¹³⁷⁵ Вперед! – воскликнул Хартмут, – бойцы мои, вперед!
Враги вблизи от замка. Нам надо у ворот
Своих гостей незваных со всею честью встретить
И острыми мечами их там по заслугам приветить».

¹³⁷⁶ Вскочили все с постели, кто спал до этих пор,
Подать бойцы велели их воинский убор,
На помощь государю спешили его слуги,
Их добрых сорок сотен в свои облачились кольчуги.

¹³⁷⁷ Оделись Людвиг с сыном в сверкающую сталь.
А пленниц охватила и радость, и печаль.
Одна из дев сказала: «За счастьем горе скачет,
Кто прошлый год смеялся, тот ныне слезами заплачет».[139]

¹³⁷⁸ Пришла Герлинда к сыну и стала говорить:
«Что вы творите, Хартмут? Хотите погубить
И жизнь свою задаром, и рыцарей без счета?
Враги вас уничтожат, коль выйдете вы за ворота».

¹³⁷⁹ А рыцарь благородный сказал: «Уйдите, мать.
Меня с моею свитой не след вам поучать.
Учите ваших женщин, им впрок пойдут советы.
Как нитью золотою на шелк нашивать самоцветы.

¹³⁸⁰ А то еще Кудруне и девушкам ее
Велите, как бывало, идти стирать белье.
Вы думали, что близких и слуг у ней уж нету?
Увидите, как нынче они призовут нас к ответу».

¹³⁸¹ «Но я тебе служила и, правду говорю,
Надеялась, что этим Кудруну усмирю.
Твой замок так надежен, послушайся, мой милый,
Вели закрыть ворота: враги не возьмут его силой.

¹³⁸² Тебе по крови близких меж хегелингов нет,
И это ты их присных на тот отправил свет,
Ты знаешь, что за это тебя и ненавидят.
Так берегись: их тридцать на каждого нашего выйдет.

¹³⁸³ Вы только рассудите, – промолвила она, —
Вам дома на год хватит и хлеба и вина,
И прочей пищи. Кто же к ним в руки попадется, —
Спаси такого, боже! – из плена уже не вернется».

¹³⁸⁴ Так сына убеждала супруга короля,
О чести и о жизни заботиться веля.
«Пусть наши самострелы из всех окон стреляют
В лихих гостей. Пусть дома родные по ним зарыдают.

¹³⁸⁵ Готовьте камнеметы, беритесь за пращу,
Я вас мечом сражаться с врагами не пущу.
Мы их и так отгоним. Наш замок полон смелых,
Мы, жены, принесем им камней в рукавах своих белых».[140]

¹³⁸⁶ «Сударыня, уйдите, – в сердцах ответил князь. —
Лицом перед врагами мы не ударим в грязь.
Чему меня научат все ваши поученья?
Чем мне сидеть в осаде, я лучше погибну в сраженьи».

¹³⁸⁷ Заплакала Герлинда и молвила: «Сынок,
Я это говорила, чтоб ты себя берег.
Тот, кто под нашим стягом пойдет на супостата,
Тот может быть уверен, – его награжу я богато.

¹³⁸⁸ Друзья, к оружью! Шлемы рубите горячей,
Чтоб искры засверкали огнем из-под мечей.
Мне сына охраняйте сегодня неустанно
Идите, наносите гостям вашим раны»…

¹³⁸⁹ Князь молвил: «Королева вам мудро говорит.
И если кто-то будет безвременно убит,
Усердно помогая мне биться с супостатом,
И он сирот оставит, то всех их осыплю я златом».

¹³⁹⁰ А Людвиговы рати готовились в поход,
Число их достигало одиннадцати сот.
Свой замок покидали отважные норманны,
За стенами оставив пятьсот человек для охраны.

¹³⁹¹ Уж подняли решетки всех четырех ворот,
И шлемы подвязали бойцы. Их тридцать сот
За Хартмутом скакали, свои окончив сборы.
Всего у них хватало – от крепкого шлема до шпоры.

¹³⁹² А грозного сраженья все приближался срок.
Собрав все силы, Вате гак протрубил в свой рог,
Что слышно его было за тридцать миль в округе.
Под знамя королевы спешили сойтись ее слуги.

¹³⁹³ Второй раз протрубил он, что время подошло
И надобно садиться воителям в седло.
И строиться в отряды. Кто слышал, чтобы воин
В таких годах, как Вате, был так же могуч и достоин?

¹³⁹⁴ Да снова протрубил он, и дрогнула земля,
И море застонало. А в замке короля
Все камни зашатались под крепкими стенами.
И тут повез датчанин своей государыни знамя.

¹³⁹⁵ Норманны стихли: Вате боялись как огня,
И можно было слышать малейший всхрап коня.
Со стен зубчатой башни Кудруна разглядела,
Как вышли хегелинги на. битву с противником смело.

¹³⁹⁶ А в этот миг и Хартмут из замковых ворот
С своими удальцами отправился вперед.
И людям было видно в оконные проемы,
Как на чужих и близких сверкают щиты и шеломы.

¹³⁹⁷ На замок хегелинги шли с четырех концов.
Серебряно светились доспехи храбрецов,
Щиты у них блистали застежками из злата.
И, будто лев свирепый, страшил своих недругов Вате.

¹³⁹⁸ Скакали грозно мавры, отдельно от других.
Они метали копья, в щепу ломая их.
Когда с норманнской ратью вступили мавры в сечу,
То искры полетели, мечи засверкали, как свечи.

¹³⁹⁹ Датчане к стенам замка помчались на конях.
Привел могучий Ирольт, прославленный в боях,
Туда своих героев шесть тысяч или боле.
За голову схватился норманнский король поневоле.

¹⁴⁰⁰ Отдельно ехал Ортвин. Вел десять тысяч он,
И это неминучий пророчило урон
И землям королевским, и жителям тем паче.
Герлинда и Ортруна стояли на стрельнице[141] плача.

¹⁴⁰¹ И суженый Кудруны, князь Хервиг, шел вперед,
Беду норманнским женам сулил его приход,
Когда из-за любимой он стал сражаться смело,
Далеко было слышно, как сталь шишаков зазвенела.

¹⁴⁰² Приспел с дружиной Вате, он духом был не кроток.
Воздевши копья, стали герои у решеток.[142]
Так близко их увидеть Герлинде горько было,
Зато в душе Кудруна спасибо друзьям говорила.

¹⁴⁰³ И Хартмут вел дружину с достоинством таким,
Что лучше не сумел бы, будь кесарем самим.[143]
Вся ратная одежда на рыцаре сияла
Под солнцем. Доблесть духа норманн не утратил нимало.

¹⁴⁰⁴ Увидел Ортвин князя на боевом коне
И молвил: «Тот, кто знает, пускай расскажет мне,
Кто этот знатный рыцарь. Он так надменно едет,
Как будто королевством, у нас завоеванным, бредит».

¹⁴⁰⁵ «Перед тобою Хартмут, – сказал один боец, —
Меж рыцарей отважных он первый удалец.
И это им когда-то был твой отец убит.[144]
Он храбростью прославлен и мощью своей знаменит».

¹⁴⁰⁶ «Он мой должник, – рек Ортвин и гневно продолжал, —
Сегодня он заплатит все то, что задолжал,
И возместит потерн. Иначе быть не может.
Живым домой вернуться Герлинда ему не поможет».

¹⁴⁰⁷ Хоть брата королевны норманн и не узнал,
Он юного героя в противники избрал,
В коня всадивши шпоры, на Ортвина помчался.
Бойцы нагнули копья, и звон от ударов раздался.

¹⁴⁰⁸ Их щедро раздавали отважные враги.
Конь Ортвина ретивый присел на две ноги
Под натиском норманна – князь добрый был боец,
Но от толчка споткнулся и рухнул его жеребец.

¹⁴⁰⁹ Однако встали кони с утоптанной земли,
И начали мечами рубиться короли.[145]
Противники сражались с неутолимой жаждой.
За рыцарскую доблесть достоин был почести каждый.

¹⁴¹⁰ А их дружины обе, склонивши копья вниз,
В неудержимой злобе сражаться принялись.
Здесь раны наносили и жалости не знали,
Все доблестными были, и все свою честь защищали.

¹⁴¹¹ Вел Вате десять сотен сподвижников своих,
И столько же норманнов набросились на них.
Но Вате спас все дело: кто с ним в бою спознался.
На войско марки Штурмен уже нападать не решался.

¹⁴¹² А в Хервигово войско, откуда пи возьмись,
вмешав ряды, сто сотен воителей влились,[146]
Они сказали грозно: пусть тут их похоронят,
Но из страны норманнской противники их не изгонят!

¹⁴¹³ Каким бойцом был Хервиг! Так доблестен он был,
Что благосклонность милой тем пуще заслужил.
Но как могло представить его воображенье,
Что в этот миг Кудруна глядит со стены на сраженье?

¹⁴¹⁴ С датчанами норманны сошлись накоротке.
Могучий меч булатный держал в своей руке
Их предводитель Людвиг. Как истый вождь он бился
И за ворота замка уже далеко устремился.

¹⁴¹⁵ Став во главе гольштинцев, равно могуч и смел,
Врагов отважной Фруте немало одолел,
И юный воин Морунг им много зла содеял,
Всю землю перед замком телами убитых усеял.

¹⁴¹⁶ А родич Вате Ирольт, – он панцири сплеча
Рубил, и кровь катилась из-под его меча, —
Под стягом Хильды рыцарь с врагами бился смело.
Белели мертвых лица, враждебное войско редело.

¹⁴¹⁷ Сын Людвига и Ортвин возобновили бой.
Так густо хлопья снега не падают зимой,
Как падали удары их острого булата.
Князь Хартмут вынес натиск Кудруны отважного брата.

¹⁴¹⁸ Не ведал Ортвин страха, но грозный Хартмут так
Хватил его с размаха, что разрубил шишак;
Кровь хлынула на панцирь багряною струей.
Как горько было видеть дружине, что ранен герой!

137

Рыцарь, в чьем отряде было 50 ленников, поднимал боевое знамя (прапор), имевшее первоначально трехугольную, а затем четырехугольную форму, так как третий угол стали отрезать. Развевающийся конец знамени достигал руки, державшей древко. Эти стяги обычно имели один-два разреза в длину. В верхней части был нарисован или вышит герб его владельца. Здесь на гербе изображены острия (нем. цfter) мечей, что геральдически является намеком на имя Ортвин (Ortwin) и страну Ортландию (Ortland), подвластную ему.

138

В подлиннике Sкäleter «морские лепестки» пли «лепестки морского цветка», что геральдически связано с названием Selant – Зеландия (страна Хервига).

139

Кто прошлый год смеялся, тот ныне слезами заплачет. – Пословица.

140

Знатные дамы носили парадные платья с длинными рукавами, концы которых можно было набрасывать на голову как покрывало, а также пользоваться ими как карманами.

141

Стрельница – башня, с которой стреляли обитатели замка.

142

Копья наклоняли при штурме, а до этого дело еще не дошло.

143

Кесарь – император. Сравнение с императором (императрицей) встречается и в других литературных памятниках XIII в. Например крестьянин Гельмбрехт, герой одноименной повести, ставший рыцарем-разбойником, говорит: «Сам император будет рад,//Коль в плен его не заберу»; в другой стихотворной «Повести о Сердце», принадлежащей позднекуртуазному поэту Конраду фон Вюрцбург (1220–1287), говорится; «Явилась к рыцарю подруга,//Прекрасней всех императриц.»… (стихи 140–141). Упоминание императора служит гиперболой, основанной на традиционном представлении о величии, могуществе императорской власти, хотя Фридрих II, бывший германским императором в то время, когда завершалась «Кудруна», значительно уступил свою власть в стране имперским князьям.

144

Убийство Хетеля здесь ошибочно приписывается Хартмуту, тогда как убил Хетеля Людвиг.

145

Бой на мечах против обыкновения ведется здесь не пешими противниками, а всадниками.

146

Смысл не ясен, так как не сказано, кто были эти воители – норманны или хегелинги. Можно предположить, что Хервиг внезапно получил подкрепление.