Поэтому что?! Правильно….лети птичка, лети….Воспоминания о Максе мы оставим как самые светлые и будет холить и лелеять столько, сколько это возможно, ставя их в пример всем остальным отношениям.
Вещи раскидала по местам. Почувствовала себя человеком стоя в душе. Позвонила родителям, сообщить, что всё в порядке:
— Голос у тебя какой-то странный, — засомневалась мама.
— Э то потому что я влюбилась, мам, как последняя дурочка, но у нас ничего не получится, — сказал а я на выдохе.
— Во как, — ответила мама, офигев от потока информации.
— А с чего ты взяла, что ничего не будет?! — поинтересовалась она.
— Долгая история, — махнула я рукой.
— У меня как раз полно времени и денег на телефоне, — хохотнула она.
И я затянула длинный разговор с мамой. Параллельно успела вскипятить чайник и даже попить чаю с конфетами, кстати, с такими же, какие принес однажды Макс.
— Так, — выдохнула мама в итоге, — Я так и не поняла, а почему вместе то быть не получится?! — спросила она.
— Мам! — повысила я голос, — Мы в разных городах, это раз, во-вторых у меня тут всё: друзья, работа, вы…
— Но-но-но, — затарахтела мама, — Давай-ка нас с отцом тут не приписывай, — ворчала она, — Бываешь ты у нас редко, да и мы редко в городе бываем, всё по командировкам, благо созваниваемся каждый день. Так что ты у нас девица самостоятельная. Второе, друзья твои, хваленые, — съязвила она, — Ты хоть одному за две недели позвонила? Думаю, наврядли, а в третьих, работа твоя. У Маринки город больше, думаешь там танцуют меньше? Не думаю, — ответила она сама на вопросы, которые мне же и задавала.
— Ну? — буркнула я ей в трубку, а сама уже понимала, к чему она клонит.
— Баранки гну, — выдала она весомый ответ, — Сама думай.
С мамой мы распрощались, а я задумалась над ее словами. И думала в течение следующей недели.
Работа, дом, работа, дом, друзья, работа, дом. Так и протекала моя дальнейшая жизнь.
Витя, буквально, не давал прохода.
То припрется с цветами в танц. класс, то у подъезда поджидает. Мне уже ходить страшно стало, не знаешь в какой момент и из какого угла он вырулит с очередным веником.
В том, что чувства к нему уже давно остыли, я не сомневалась ни минуты.
Пролетела вторая неделя и вечером мне позвонила Маринка:
— Привет милая, — отозвалась весело она.
— Привет, — также ответила я, — Как ваши дела? — не скрою хотелось послушать про Макса.
Интересно страдает или нет? Наврядли, наверное.
— Он в командировке, — сказала смеясь Маринка, — Улетел сразу же, как ты уехала. Должен вот вернуться скоро.
— Во как! — удивилась я, — А мне не говорил ничего.
— Так он никому не говорил, Мир только спустя неделю сказал, что Макс срочно в командировку был отцом сослан, какие то там контракты у них. Короче, я в этом ничего не понимаю, — быстро проговорила она, — У тебя то как дела?
— Да бывший мой петухом две недели ходит, проходу не дает, гад, — злобно выдала я.
— Виктор что ли? — удивилась Маринка.
— Да, — согласилась я, — Осознал свою ошибку, вот и ходит с вениками, за мной по пятам. Сил уже нет на него.
— Аккуратнее там, сестренка, — испуганным голосом начала Маринка, — Влюбленные идиоты, порой опасны.
— Да уж, — согласно протянула я.
Мы поболтали еще пару минут и распрощались, договорившись созвониться через недельку.
Так пролетела третья неделя. Виктор уже откровенно выбешивал своим закидонами и, получив пару раз от меня коленкой между ног, когда в очередной раз попытался показать свою любовь, отстал. Понял, наконец-то что всё это абсолютно бесполезное занятие.
Через неделю мы, как и договаривались, созвонились с Маринкой:
— Привет, — весело отозвалась я.
— Привет, — ответила она, — Как твои дела?
— Витю пару раз отшила, потом пару раз долбанула коленом в благородное место, парень отстал и перестал преследовать. Дела на работе как обычно, всё тухло и неинтересно. А у вас как?
— Кажется Лилька с Тимуром женятся, — как бы между делом сказала она, — А вообще, нормально всё.
— Маринка! — взвизгнула я радостно и подпрыгнула, — Это же круто! — а потом принялась узнавать подробности.
В груди кольнуло. А как же Макс? Неужели он так ни разу и не вспомнил про меня.
Но узнавать у Маринки подробности не хотела. Точнее, не стала. Не хочу бередить то, что уже устаканилось.
Хотя!
Хотя что? — подсказал мозг, — Бросишь всё и свалишь к нему? Это ж всю жизнь перевернуть надо.
Но попробовать то можно?! — шепнуло сердце.