– Пахнет сладким, – вдруг заявила Суок, остановившись под освещёнными окнами. И вместо пальца, который поднимают в случаях, требующих общего внимания, она подняла чёрный пистолет.
Там, за стеклом, несмотря на поздний час, кипела работа. Весь штат кондитеров и хитрых мальчишек в белых колпаках суетился вовсю: они готовили какой-то особенный десерт к завтрашнему обеду в честь возвращения куклы наследника Тутти.
Посередине стоял чан. В нем кипятилась вода. Белый пар заволок всё. Под этим покровом поварята блаженствовали: они нарезали для десерта фрукты, а значит, то и дело кидали себе в рот сочный кусочек.
Но тут за окном качнулись ветви, зашумели листья, точно перед бурей, и на подоконнике появились двое: рыжеволосый гигант и девочка.
– Руки вверх! – сказал Просперо. В каждой руке он держал по пистолету.
– Ни с места! – звонко сказала Суок, поднимая свой пистолет.
Две дюжины белых рукавов, не дожидаясь более внушительного приглашения, взметнулись.
А потом полетели кастрюли. Это был разгром сверкающего стеклянного, медного, горячего, сладкого, душистого мира кондитерской. Оружейник искал главную кастрюлю. В ней было спасение его и спасение маленькой его спасительницы. Всё вокруг плескалось сиропом.
– Есть! – завизжала Суок. – Вот она!
То, что искали, нашлось. Крышка полетела на пол, к другой посуде. Просперо увидел кастрюлю без дна.
– Беги! – крикнула Суок. – Я за тобой.
Оружейник влез в кастрюлю, словно поверил, что она знает точно, что делать. И, уже исчезнув внутри, услышал вопли тех, кто остался в кондитерской.
Суок не успела. Леопард, совершая свой страшный путь по парку и дворцу, появился здесь. Он обезумел от ран, вся его шкура расцвела от впившихся в тело пуль. Он готов был впиваться зубами во всё, что только будет кричать от страха в ответ. Кондитеры и повара повалились в один угол. Суок, забыв о пистолете, швырнула в леопарда подвернувшейся под руку грушей.
Зверь бросился за Просперо – головой в кастрюлю. Он провалился за ним в тёмный и узкий ход. Все увидели жёлтый хвост, торчавший из этой кастрюли точно из колодца. А потом всё скрылось. Суок опять закричала:
– Просперо! Просперо!
И тут ворвались гвардейцы. Мундиры их были изорваны, лица в крови, пистолеты дымились. Они посмотрели на девочку, которую уже нельзя было спутать с принцессой Антонией. Она посмотрела на их пистолеты и опустила свой. Очень спокойно неизвестная девочка, похожая на принцессу, сказала:
– Я сдаюсь.
Две принцессы Антонии
Несмотря на то, как охранялся дворец Трёх Толстяков, слухи о том, что принцессу Антонию поймали и она оказалась никакая не принцесса (Суок, как и просил её Тибул, не подумала запираться на допросе), разошёлся по городу. Ничего не знал только наследник, которого боялись волновать. Ему сказали, что Куколку снова отвезли к Арнери, чтобы он посмотрел, хорошо ли ей после лечения.
Удивительно ли, что Раздватриса, как раз пытавшегося прорваться во дворец с известием о том, что он знает, где принцесса Антония, турнули только два раза подряд - до того, как Суок закончила говорить, а на третий посадили перед одним из гвардейцев на коня - показывать дорогу. Ещё одна группа гвардейцев бросилась за Гаспаром Арнери. По всему городу стучали подковы на лошадиных копытах.
У балаганчика дядюшки Августа Раздватрис не смог слезть с лошади, и ему пришлось ждать на улице, вертясь от нетерпения на лошадиной шее. На счастье дядюшки Августа, при виде офицеров он одеревенел, сидя на своём барабане в клоунском костюме - и гвардейцы приняли его за гигантского болванчика из тех, что должны зазывать прохожих на представление своим ярким и нелепым видом. Они ворвались в каморку с кроватью, где лежала бледная принцесса Антония, и забрали её и все подозрительные предметы, которые обнаружили. По счастью, среди этих предметов был не только цирковой пистолет, но и саквояж с лекарством Арнери. Когда и Арнери, и Куколку доставили во дворец (скинув за ненадобностью с лошадиной шеи Раздватриса так, что тот изорвал весь костюм и не мог потом сосчитать синяков).
Целая толпа врачей сгрудилась над бледной Куколкой, пока такой же бледный Арнери объяснял, как следует продолжать лечение, чтобы принцесса выжила. На руках его звенели кандалы - после лекции доктора всех и всяческих наук отвели обратно в подземелье. Его ждала казнь по обвинению в государственной измене - вместе с самозванкой, выпустившей из зверинца самого Просперо.