Лола пребывала в растерянности. Её заедали мысли о невозможности самой забеременеть. И нужно было принять какое-то решение. Она видела, что Гордей ждёт. Что не вмешивается, не давит. Но ждёт.
Иногда он просто внимательно и как бы вопросительно смотрел ей в глаза. Или наоборот, прерывался в самой середине разговора и будто прислушивался, погрузившись в себя.
Лола понимала, что их решение будет зависеть от того, чего захочет она. Но ей, как слабой духом личности, было очень трудно на что-то решиться.
Если она сейчас согласится на усыновление, не будет ли потом упрекать себя, что даже не попробовала подарить Гордею наследника. А если согласится на процедуру с суррогатной матерью, не станет ли это началом конца? Признанием себя недееспособной. Захочет ли Гордей быть с ней и дальше?
Лола не боялась не полюбить малыша, рождённого другой женщиной. Конечно она его полюбит. Или её. Всё равно это будет её, Лолы, вернее их с Гордеем малыш. Хоть суррогатный, хоть усыновленный.
Но она не знала, сможет ли прикипеть сердцем к ребёнку её муж. Ведь при усыновлении это будет не их, а как бы чужой кроха. Как сказал доктор, "генетически" чужой.
В любом малыше мама, папа и все окружающие ищут черты кого-то из родителей. "Смотрите, копия мамы, только мальчик". Или "Очень на папу похожа. Значит счастливая будет..."
А если усыновить, тогда как? На кого будет похож ребёнок?
Лола решила обсудить это с Гордеем. Как-нибудь вечером.
А пока ей нужно было собираться на ужин к родителям мужа. У свекрови был день рождения.
Лола совершенно не хотела ехать. Она постаралась свести общение с родственниками до минимума. Но видела, как тоскует Гордей. Он же был очень близок с отцом. А они даже не позвали родителей на свадьбу.
Лола понимала, что этим только усугубила своё положение ненавистной невестки, но тогда она была просто не в состоянии вынести общение с матерью мужа.
Сейчас же, немного окрепнув и морально, и физически, Лола согласилась на этот вечер. Только ради Гордея. Было бы совсем неуместно, если бы он поехал один. А не поехать он тоже не мог, всё же Гордей действительно сильно любил мать и отца.
У Лолы был в этот день выходной, поэтому она позволила себе пойти в парикмахерскую, к косметологу и маникюрше, чтобы выглядеть достойной своего мужа. Да и костюм был куплен заранее. Красивого бледно-розового цвета. В нём Лола выглядела ещё более юной и свежей.
Гордей заехал за ней после работы. Он был уставший, но явно в хорошем расположении духа. На заднем сидении лежал огромный букет алых роз. Просто на всё сиденье. В руках же мужчина держал букет ромашек. Непонятно, где он их взял в конце октября, но с уверенностью протянул цветы Лоле.
Это были первые цветы, не считая свадебного букета, которые мужчина подарил жене. Конечно в памяти обоих всё ещё был бледно-розовый букет, ставший причиной их личного ада. Поэтому, видимо, Гордей решил сменить и цве, и вид цветов, но не оставить жену без внимания.
- Это тебе, - сказал просто и притянул, целуя в губы. А потом подмигнул. - Погадаешь на меня?
Лола рассмеялась.
- А есть вариант, что не любишь?
Гордей тоже улыбнулся. Но потом улыбка сползла с его лица.
- Нет, без вариантов, - сказал серьёзно. И поцеловал, теперь уже властно, чувственно, словно заклеймил.
В доме у родителей Гордея был настоящий прием. Точнее, это был не дом, а особняк.
Лола впервые приехала сюда и не ожидала увидеть подобную роскошь. Очень напоминало усадьбы миллионеров из американских фильмов про богатых. С подъездной аллеей, обсаженной живой изгородью, с широкими ступенями лестницы, выстлаными ковровой дорожкой, с прислугой...
И она здесь, как Золушка. Хорошо хоть Гордей рядом, сама бы она в такую обстановку ни за что не сунулась.
Зайдя по лестнице во входную дверь, они попали сначала в комнату по типу гардеробной. Со швейцаром, который помог им раздеться. Интересно, швейцар тут у них штатный или нанят по случаю приёма?
Затем последовала огромная гостинная. Скорее даже зал. Слева был накрыт шведский стол с разнообразными закусками. Справа несколько французских дверей вели на веранду. Однако лишь несколько человек вышли на свежий воздух, остальные гости, коих было не менее сорока человек, разместились внутри. Кто-то сидел в креслах и на элегантных диванчиках, кто-то потягивал напитки или подкреплялся, несколько пар танцевали в дальнем конце зала.
Гордей сразу повёл Лолу к виновнице торжества, стоящей рядом с супругом. Она сверкала фарфоровой улыбкой и затмевала всех присутствующих бриллиантовыми украшениями.
Лола почувствовала себя скромной кухаркой по сравнению с потомственной аристократкой, но отступать было некуда. Пришлось расправить плечи и пройти вместе с мужем "на поклон".