– Не стоит предаваться галльским фантазиям.
– При чем тут фантазии? – хмуро произнесла она. – Что мы делаем в этом кошмаре? Зачем приехали?
Ее теперь непрерывно била крупная дрожь, хотя было не так уж и холодно.
– Сможешь вспомнить, каким путем мы шли? – спросил я.
Она недоуменно кивнула, и я продолжил:
– Возвращайся в гостиницу. Я приеду позже.
– В гостиницу? – растерянно переспросила она.
– Ничего со мной не случится. Иди.
Белинда рывком высвободила руку и прежде, чем я успел среагировать, схватила мои лацканы. И впилась в глаза взглядом, который, наверное, должен был прикончить меня на месте. Она по-прежнему дрожала, но теперь от гнева. Вот уж не знал, что такая очаровательная девица способна превратиться в сущую фурию. Я понял, что эпитет «сангвинический» к ее характеру не подходит. Слишком уж он слабый, слишком безобидный для такой пылкой особы.
Я взглянул на кулачки, сжимавшие мои лацканы. Аж суставы побелели. Да она же пытается меня трясти!
– Чтобы я ничего подобного больше не слышала!
Вот уж рассвирепела так рассвирепела.
Это спровоцировало кратковременный, но острый конфликт между моей глубоко укоренившейся дисциплинированностью и желанием заключить Белинду в объятия. Дисциплина одержала верх… но какой ценой!
Я смиренно пообещал:
– Ничего подобного ты больше от меня не услышишь.
– Ладно. – Она отпустила варварски измятую ткань и взяла меня за руку. – Значит, идем.
Гордость не позволяет мне сказать, что Белинда тащила меня вперед, но у стороннего наблюдателя могло бы сложиться именно такое впечатление.
Через пятьдесят шагов я остановился:
– Вот мы и пришли.
– «Моргенштерн и Маггенталер», – прочитала табличку Белинда.
– Титул «Афина Паллада недели» – твой. – Я поднялся по ступенькам и занялся замком. – Последи за улицей.
– А потом что мне делать?
– Прикрывай мне спину.
С этим замком справился бы даже вооруженный загнутой шпилькой для волос бойскаут-волчонок. Мы вошли, и я закрыл за нами дверь. У меня был фонарик, маленький, но мощный; впрочем, от него было мало проку на первом этаже. Помещение было почти до потолка загромождено пустыми деревянными ящиками, рулонами бумаги, кипами картона, тюками соломы, пакетировочными и обвязочными машинами. Упаковочный цех, никаких сомнений.
Мы поднялись по узкой изогнутой деревянной лестнице. На полпути я оглянулся и обнаружил, что Белинда тоже оглядывается, а луч ее фонарика мечется во все стороны.
Второй этаж был целиком отведен голландской посуде, ветряным мельницам, собачкам, дудкам и десяткам прочих сувениров, предназначенных исключительно для туристов. Настенные полки и параллельные стеллажи, протянувшиеся через все помещение, вместили тысячи изделий, и, конечно, я не мог осмотреть все; тем не менее содержимое склада казалось вполне безобидным. Зато не столь безобидно выглядела комната размером пятнадцать на двадцать ярдов, занимавшая угол склада. Как выяснилось миг спустя, дверь, ведущая в эту комнату, туда в настоящий момент не вела.
Я подозвал Белинду и посветил фонариком. Она осмотрела дверь и повернулась ко мне; в слабом отраженном свете я увидел недоумение в ее глазах.
– Замок с часовым механизмом, – проговорила она. – Зачем на двери складской конторы замок с часовым механизмом?
– Это не простая конторская дверь, – сказал я. – Она стальная. Можешь не сомневаться, что и за простыми деревянными стенами прячутся стальные плиты и что простое старое окно, выходящее на улицу, защищено мелкой решеткой, вмурованной в бетон. В хранилище алмазов все это было бы уместно, но здесь? Здесь-то что такого ценного?
– Похоже, мы пришли куда нужно, – сказала Белинда.
– Ты что, сомневалась во мне?
– Нет, сэр. – (Ну надо же, сама скромность.) – Что это за фирма?
– Разве не очевидно? Оптовая торговля сувенирами. Фабрики, кустарные артели и подобные им предприятия поставляют свои товары на склад, а тот снабжает магазины. Просто же, да? Безвредно, верно?
– Но не очень гигиенично.
– Ты о чем?
– Пахнет отвратительно.
– Запах каннабиса нравится не всем.
– Каннабиса?!
– Уж эти мне девицы, не нюхавшие жизни! Идем.
Я взобрался на третий этаж; пришлось ждать, когда ко мне присоединится Белинда.