– Совсем из головы вылетело – нужно кое-что сообщить приятелю, – сказал я де Граафу. – Это важно, так что я ненадолго отлучусь.
Не так уж часто возникает у меня ощущение холодной свинцовой тяжести в желудке, но, когда такое случается, я стараюсь принять экстренные меры для исправления ситуации.
Де Грааф посмотрел недоумевающе:
– Настолько важное, что могло вылететь из головы?
– У меня и другие заботы имеются, а эта возникла только что.
И это было правдой.
– Может, по телефону?
– Нет-нет, нужно встретиться.
– Хотя бы скажите, для чего мы…
– Полковник!
Он кивнул, признавая, что я вряд ли стану разглашать государственные секреты в присутствии владельцев склада, к которым явно не питаю доверия.
– Нельзя ли занять у вас машину с водителем?
– Разумеется, – без энтузиазма согласился де Грааф.
– И не могли бы вы дождаться моего возвращения, прежде чем…
– Так много просьб, мистер Шерман.
– Уж извините. Я вернусь через несколько минут.
Я и уложился в несколько минут. Попросил водителя остановиться у ближайшего кафе, вошел и воспользовался телефоном-автоматом. Выслушал гудки, а затем мои плечи облегченно поникли: как только вызов из ресепшена переключили на номер, там подняли трубку.
– Доброе утро, майор Шерман.
До чего же рад был я услышать голос Мэгги, как всегда вежливой и деловитой.
– Хорошо, что застал. Боялся, что вы с Белиндой уже ушли. Она ведь с тобой, да?
На самом деле я боялся – по-настоящему боялся – совсем другого, но пускаться в объяснения сейчас не следовало.
– Да, она здесь, – невозмутимо ответила Мэгги.
– Вам обеим нужно немедленно покинуть гостиницу. Немедленно – это значит через десять минут. А лучше через пять.
– Покинуть гостиницу? Вы имеете в виду…
– Я имею в виду, что вы соберете вещи и выпишетесь, и больше никогда к ней не приблизитесь. Поезжайте в другую гостиницу. В любую… Нет, дурища бестолковая, не в мою! В любую по вашему выбору. Меняйте такси, сколько нужно, лишь бы за вами не проследили. Позвоните на Марниксстраат, в офис полковника де Граафа. Продиктуйте номер в обратном порядке.
– В обратном порядке? – Мэгги была шокирована. – Вы что, даже полиции не доверяете?
– Не знаю, что ты подразумеваешь под «даже», но я не доверяю никому и никогда. Как только зарегистрируетесь, отправляйтесь за Астрид Лемэй. Она либо дома – адрес у вас есть, – либо в «Балинове». Заберите ее и отвезите в гостиницу. Она будет жить с вами, пока я не сообщу, что ей можно переселиться.
– А как же ее брат?
– Джордж пусть остается там, где находится, ему ничто не угрожает.
Впоследствии я так и не смог вспомнить, которая это была роковая ошибка из совершенных мною в Амстердаме – шестая или седьмая.
– Астрид в опасности. Будет упираться, скажите, что на этот случай я велел вам сообщить в полицию насчет Джорджа.
– Сообщить? Но что именно?
– Не важно. Вам не понадобится ничего ей объяснять. Она так напугана, что от одного лишь слова «полиция»…
– Это жестоко, – сурово прервала меня Мэгги.
– Да чтоб тебя! – рявкнул я в сердцах и бросил трубку на рычаг.
Через минуту я снова сидел в конторе, и теперь у меня было время получше присмотреться к хозяевам склада. Они выглядели карикатурами на типичного жителя Амстердама, каким тот представляется иностранцам. Рослые, очень толстые, румяные, каждый с массивным подбородком. Когда я вошел в первый раз и представился, на этих физиономиях пролегли глубокие складки доброжелательности и веселья; сейчас же и то и другое отсутствовало. Очевидно, де Грааф не выдержал моей кратковременной отлучки и начал процедуру без меня. Я не высказал упрека, а полковнику хватило такта не осведомиться, решил ли я свою проблему.
Маггенталер и Моргенштерн пребывали практически в тех же позах, что и перед моим уходом, и таращились друг на друга в кромешной растерянности и страхе. Рука Маггенталера, державшая бумагу, повисла плетью – жест полного неверия в происходящее.
– Обыск!
Эти нотки патетики, душевной боли, трагичности могли довести до слез даже статую. Будь он вдвое меньше ростом, отлично бы сгодился на роль Гамлета.
– Обыск на складе Моргенштерна и Маггенталера! Вот уже полтора века наши семьи – уважаемые… нет, почетные амстердамские негоцианты. И надо же. – Он нашарил за спиной стул и оцепенело опустился на него; бумага выпала из руки. – Обыск!
– Обыск! – вторил ему Моргенштерн, тоже сочтя нужным усесться. – Обыск, Эрнест! Черный день для Моргенштерна и Маггенталера! Господи боже! Какой позор! Какое бесчестье! Обыск!