– Подробности позже. Этот человек довел Джорджа Лемэя до помешательства, а затем и до смерти. Этот человек тем же способом пытался убить и меня. Этот человек сегодня пытался убить меня трижды. Этот человек вкладывает умирающим наркоманам в руки бутылки с джином. Этот человек сбрасывает людей в каналы, обмотав их свинцовыми трубами, но прежде подвергает их чудовищным пыткам. Мало того что этот человек сеет по всему миру деградацию, слабоумие и смерть. По его собственному признанию, он искусный кукловод, тысячами подвешивающий на цепочки кукол и заставляющих их плясать под свою дудку. Это пляска смерти, джентльмены.
– Неправда, – проговорил ван Гельдер. Он выглядел потрясенным. – Этого не может быть. Доктор Гудбоди? Священник церкви…
– Его зовут Игнатий Катанелли, у нас на него досье. Бывший член одной из мафиозных группировок Восточного побережья. Даже мафия не стала терпеть его злодеяния. Мафиози никогда не убивают просто так, только по серьезным деловым причинам. А Катанелли убивал, потому что он обожает это занятие. Наверное, в детстве отрывал мухам крылышки, а когда вырос, мух ему стало недостаточно. Он был вынужден убраться из Штатов, потому что мафия предлагала только одну альтернативу.
– Это фантастика! – подал голос Гудбоди. – Это возмутительно! Это…
Фантастика или нет, но к щекам преподобного все еще не вернулась краска.
– Заткнись, – сказал я. – У нас есть твои отпечатки пальцев и черепной индекс. Катанелли здесь сладко устроился, выражаясь американской идиомой. С прибывающего судна возле определенного бакена сбрасывается герметичный утяжеленный контейнер с героином. Его вылавливают и на барже отвозят на Гейлер. Там находится кустарный цех по изготовлению кукол, которых доставляют сюда. Что может выглядеть невиннее? Вот только в некоторых куклах, помеченных, содержится героин.
– Чепуха! – воскликнул Гудбоди. – Чушь собачья! Вы не сможете ничего доказать!
– А я и не собираюсь ничего доказывать, потому что через минуту или две прикончу тебя. Так вот, у нашего приятеля Катанелли есть собственная преступная организация. На него работают многие, от шарманщиков до стриптизерш. Сочетая шантаж, подкуп, наркозависимость и, наконец, угрозу расправы, он от всех добился гробового молчания.
– Работают многие? – Де Грааф не успевал переваривать услышанное. – Каким образом?
– Транспортировка и сбыт. Часть героина, весьма малая, распродается в Амстердаме. Куклы с начинкой поставляются в сувенирные магазины и в кукольные фургоны вроде того, с которого торгуют в парке Вондела. Девушки из паствы Гудбоди абсолютно легально покупают кукол с секретной меткой и перепродают героин мелким пушерам или напрямую наркоманам-иностранцам. Куклы из Вондела достаются со скидкой шарманщикам, а те обеспечивают дозами опустившихся бедолаг, которых не пускают в приличные заведения – конечно, если можно назвать приличным заведением притоны вроде «Балиновы».
– Но как же могло случиться, что мы ничего об этом не знали? – спросил де Грааф.
– Объясню непременно. Но прежде закончу рассказ о сбыте. Изрядная часть товара уходит отсюда в ящиках с Библиями – теми самыми, которые наш святоша так щедро раздавал по всему Амстердаму. Эти Библии полые. Милые девицы, которых Гудбоди по неизбывной доброте своей христолюбивой души взялся перевоспитать и спасти от участи худшей, чем гибель, приходят на его мессы, держа в нежных ладошках Библию. Некоторые из этих прелестниц, одетые монашками, уносят в ладошках другую Библию, а после толкают героин в ночных клубах. Оставшийся товар – большая часть прибывшей партии – переправляется в Кастель-Линден. Или я что-то упустил, а, Гудбоди?
По его физиономии было видно, что я не упустил ничего важного, но он смолчал. Я приподнял пистолет:
– Ну что ж, с тебя и начнем.
– Здесь никто не может взять закон в собственные руки! – резко произнес де Грааф.
– Так видно же, что он пытается сбежать, – рассудительно возразил я.
Гудбоди стоял неподвижно. Он был не в силах поднять руки еще хоть на миллиметр.
И тут уже второй раз в этот день у меня за спиной прозвучало требование расстаться с оружием.
Я медленно повернулся и уронил пистолет, который у меня мог забрать любой желающий. Каковым на этот раз оказалась Труди, вышедшая из тени и остановившаяся в пяти футах от меня. Ее правая рука удивительно твердо держала люгер.
– Труди! – Де Грааф потрясенно уставился на улыбающуюся во весь рот блондинку. – О боже! Как это пони…
Он не договорил, зато вскрикнул от боли, когда ван Гельдер саданул пистолетом ему по запястью.