Мало того, что он был жутко высоким и тяжелым, так еще и ноги его не слушались. Ставились ноги у нас обоих совсем не туда, куда хотелось бы. Переставляли мы их с большим трудом, а он и вовсе только после моих понуканий. Поэтому, когда мы добрались до коридора второго этажа, я очень сильно обрадовалась. Почти возликовала!
Так же точно я возликовала, когда вывалилась из драконьего замка на солнечный свет, и тут же рванула к ближайшему цветущему дереву. Я обняла ствол и втянула в себя свежий воздух, не глядя на то, что происходит вокруг. В тот момент мне было все равно.
Но потом я все же осмотрелась, чтобы понять, что на меня никто внимания и не обращает. Я, как мне показалось, вышла с черного хода для слуг. А у слуг была работа. И им было глубоко плевать на молодого парня, с перепоя обнимающегося с деревом.
А мне снова стало плохо. Уставала я быстро. Да и напрягало меня то, что не было аппетита. Есть не хотелось от слова совсем. Видимо, внутри у меня так все и не заработало. Хотя не могла сказать, что и руки-ноги меня так уж хорошо слушались.
Поэтому я побрела, пошатываясь и подволакивая ноги, вглубь сада, что был разбит вокруг дворца правящих Огненных драконов.
Когда мне показалось, что я отошла на приличное расстояние, я не выдержала и повалилась в траву. Рядом росли какие-то кусты, и я закатилась под них, уповая на то, что ветки скроют мою скрюченную фигуру. Мне нужно было поспать. Видимо все же куклы большую часть своего времени проводят во сне.
Проснулась я, когда солнце уже светило не так ярко и явно собиралось закатиться за горизонт. Встала с трудом и поняла, что если хочу убраться из замка, мне срочно нужен транспорт. Сама я, приходилось признать, на это не способна.
Поэтому я не спеша побрела обратно к виднеющимся башням. Благо отошла я, как выяснилось, не так и далеко. Я прислонилась к дереву так, чтобы меня не было видно, и принялась ждать. На мое счастье удача меня не покинула, и скоро ко входу подъехала крытая повозка, из которой слуги проворно начали доставать ящики с провизией.
Телега была довольно большая, слуги забирались в нее и вытаскивали ящики. А потом принялись ставить внутрь пустые. Я засунула свой узелок под мышку, запахнула куртку, надвинула на самый лоб берет, взяла пустой ящик и с трудом влезла в телегу.
Ящик я поставила, а сама постаралась шмыгнуть в угол в надежде, что меня не заметят. И снова никому не было до меня никакого дела. Слуги работали и при этом старались не задавать лишних вопросов, не смотреть по сторонам и не лезть, куда их не просят.
Я сидела на полу старой повозки для овощей и с ужасом понимала, что меня опять тянет в сон. Но я не могла позволить себе снова вырубиться. Поэтому постаралась сосредоточиться на том, куда мы, собственно говоря, едем. Но даже это меня не сильно волновало. Странная апатия и пустота. Кукла как она есть, во всем своем великолепии. Отсутствие чувств и эмоций. По сути, и интереса к жизни. С ужасом поняла, что все это время держалась только потому, что была цель выбраться из замка и сбежать от братьев. И вот цель достигнута, а новой не появилось. И меня все время тянет в сон…
Умом я понимаю, что это может плохо кончиться, и встаю. Подхожу к краю телеги, совершенно не представляя, где мы. Как только она останавливается, тут же спрыгиваю и отхожу в сторону, оглядываясь.
Телега привезла меня на шумную многолюдную рыночную площадь. Что, в принципе, было закономерно. Куда еще может ехать пустая телега?
Я осматриваюсь, понимая, что многие уже начинают закрывать свои лавки. Дело движется к вечеру. Я иду вдоль рыночного ряда и рассматриваю еду. Многое мне не знакомо. Но круглые фрукты похожи. Яблоки, как их не обзови, и есть яблоки. Вот почему девушкам всегда так сложно определиться, что они хотят съесть? Да потому что прошлый их выбор, тот самый первый, привел к проклятью рода человеческого. Вот с тех пор мы с меню и осторожничаем.
Но все дело в том, что меня не тянуло абсолютно ни на что. Я шла и надеялась пробудить хотя бы толику аппетита. Увы. Есть не хотелось. И это вызывало беспокойство. Хотелось плюхнуться на диван и ничего не делать.
Я взрослая женщина и прекрасно осведомлена, что лень ‒ это психосоматический признак исправности выработанного за годы эволюции механизма интуитивного распознавания бессмысленности выполняемой задачи. В переводе на человеческий, сколько ни работай, а все равно познать суть вещей не сможешь. Тогда зачем отрывать задницу от дивана? Но в том-то и дело, что, во-первых, дивана не было, а во-вторых, я знала, что если улягусь на этот самый диван, то могу с него и не подняться.