…. Тогда, в ледяных купальнях, после вопроса Сигурда о брате я тоже напряглась, потому что мне и самой было интересно, помогла я Стейну или нет? И признаюсь, я даже немного выдохнула от облегчения, когда услышала ответ главы Вулканических драконов:
‒ Слабость, из кровати его Бенедикт не выпускает, но главное, он жив.
‒ Держу пари, она его не из-за слабости из кровати не выпускает, ‒ хохотнул кто-то из братьев.
‒ Сигурд, ты бы оделся, а то неудобно стражников допрашивать без штанов, ‒ заржал другой.
‒ На, держи. Это запасная одежда и обувь, что тут хранится на всякий пожарный. Мы в курсе, что все девки в замке и так твои, но мы-то не хотим ни с чем остаться. А если ты выйдешь в таком виде, боюсь у нас не будет шансов, ‒ а вот это Сумар зубоскалит.
‒ Хватит, ‒ оборвал веселье глава. ‒ Сигурд? Меня, признаться, тоже волнует вопрос, как умудрились выжить два моих старших сына.
‒ Прости, отец. Я пока сам плохо понимаю и не готов делится соображениями. Кстати, ты уверен? Тут, кроме нас, никого нет? ‒ спросил Сигурд, видимо одеваясь, потому что я слышала шорох одежды.
‒ Ну хорошо. Сейчас убедимся, ‒ и я услышала хлопок руками.
Я вжалась в стену и даже глаза прикрыла на всякий случай. Я отчетливо почувствовала, как мимо меня пронесся как будто порыв ветра.
‒ Нет, сын. Тут, кроме нас, никого нет, ‒ сказал глава.
‒ Все еще хуже, чем я думал. Спасибо, отец. И да, ты прав. Стейн не смог бы выжить сам.
‒ Уверен? ‒ я буквально почувствовала, как нахмурился глава Вулканических драконов и его голос потяжелел.
‒ Да. Он поглотил слишком много огня. Хотел, чтобы мне досталось как можно меньше. Он сознательно решил пожертвовать собой, ‒ ответил Сигурд.
‒ Стейн прекрасно осознает, что ты ценнее и сильнее. Благороден до мозга костей, ‒ вздохнул глава Вулканических драконов, но я услышала гордость в его голосе.
‒ Он должен был сгореть, отец. Мне нужно с ним поговорить и узнать, что он помнит.
‒ Я уже спросил. Ничего он не помнит. Нырнул в воду, а потом его прошило холодом, словно сотней спиц, выпуская из него лишний огонь. Сам не понял, как остыл, всплыл и обратился. Даже последовательность не может указать. То ли сначала остыл, а потом обратился, или наоборот, ‒ прокомментировал глава. ‒ Но разумеется, ты можешь с ним поговорить.
‒ Спицы… Тоже мне. Это опять все Бенедикт. Она у нас вяжет. Такими темпами и Стейн скоро рукодельничать начнёт, отец, ‒ снова хохотнул кто-то из братьев.
‒ Цыц! Мне нравится эта девочка! И она подарила мне пока единственную внучку. Так что я не потерплю пренебрежения к девушке! ‒ снова поставил сыновей на место глава.
‒ Пап, они завидуют Стейну. Бенедикт хорошая и искренне любит брата. А этим олухам пока и не светит подобное. Идем! Я готов поговорить со стражниками, ‒ заявил Сигурд, и я услышала шаги.
Я прекрасно знаю, что любопытство сгубило не только кошку из известной поговорки, но и немало весьма достойных людей. Среди которых был и ученые, и путешественники, и изобретатели. Но желание подслушать как можно больше не смогла преодолеть. Я осторожно выглянула из-за ширмы, никого не увидела, прижала туфли к груди и босиком бросилась к дверям.
А еще я боялась, что меня тут запрут. И как тогда выбираться?
Я подкралась к дверям и услышала голоса.
‒ Нет! Никто не приходил, кроме Ингрид. Она скандалила, и мы вынуждены были пригрозить, что отведем ее к главе. Она угомонилась и ушла. И больше никто не приходил и не выходил!
‒ Точно?! ‒ сурово гаркнул Сигурд.
‒ Так точно! ‒ в два голоса сообщили стражники.
‒ Они не врут, Сигурд, ‒ подтвердил глава Вулканических драконов.
‒ Вижу, отец. Вы отходили куда? ‒ чуть мягче спросил Сигурд.
‒ Да! По малой нужде. Но нас сменяли в этот момент, и они тоже ничего не видели! ‒ гаркнули снова.
‒ Все еще сложнее, ‒ протянул Сигурд.
‒ Караул снимается. Возвращайтесь в казарму и заступайте на дежурство на стены, ворота и башни.
‒ Идем к тебе, отец, ‒ сказал Сигурд, и я услышала удаляющиеся шаги.
Я снова осторожно выглянула, никого не увидела, выскользнула из ледяных купален и мелкими перебежками устремилась прочь от этого места. Выдохнула я только когда очутилась рядом с комнатой, которую мы делили с Сольвейг и еще несколькими девушками. Навалилась жуткая усталость от всех этих приключений, и я завалилась на свою кровать, даже не раздеваясь. Глаза сами собой закрылись, и я провалилась в сон.
Проснулась я от того, что меня кто-то настойчиво тормошил.