— Безымянный любит тишину.
После чего еще раз указала на место в очереди и растворилась во тьме, вместе со своими спутниками распавшись белесыми языками тумана.
Тиль опасливо прижалась к столбу с висящем на нем масляным светильником. Несколько стоявших впереди человек обернулись к ней, но тусклый дрожащий свет не давал разглядеть их лиц. Тиль попыталась заговорить с ними, но зубы словно бы склеились между собой, а язык приклеился к небу. Да уж, папенька не отказался бы от такой магии.
Пришлось тихо встать в очередь и ждать. Постепенно за Тиль тоже стали собираться люди. Время завязло, как игра на паузе, такое встречалось в вирт-реальностях: ты можешь двигаться и говорить, а окружающий мир будто замер. Только мерцающие вокруг трона Безымянного огни, бой барабанов и стоны. Осколки луны и те замерли на месте, не двигаясь по небосклону.
Вначале Тиль покорно стояла рядом со столбом, затем сидела на земле, после — лежала. Но очередь не сдвинулась ни на сантиметр. Хотелось есть и пить. И в туалет, но Тиль не могла решиться отойти от фонаря.
Так продолжалось бесконечно долго, пока в один момент стоявшие перед ней люди не исчезли, и Тиль не оказалась перед Безымянным.
Покровитель ночи по-простому сидел на земле, лениво постукивая по барабану. За его спиной развернулась настоящая оргия: люди и непонятные монстры, похожие на демонов смешались в одну сплошную стонущую и дергающуюся массу. Тиль сглотнула и сделала шаг назад. Жутковатое, но невозможно притягательное зрелище, которое одновременно хотелось разглядывать и никогда не видеть.
— Хочешь к ним? — Безымянный поднял взгляд на Тиль. Он был похож на Аморри, но выглядел чуть старше и серьезнее.
— Нет, — голос, наконец, вернулся, и Тиль облегченно выдохнула: не хотелось бы молчать до конца жизни.
Безымянный посмотрел на Тиль, будто прикидывая что-то в уме, затем протянул руку в сторону. Подбежавшая прислужница подала ему глиняную миску, черную горящую свечу и нож.
— Я сделаю твой вольт. Но учти, отныне ты будешь беспрекословно слушаться его хозяина. И вольт нужно напитать энергией: каждую ночь ты должна будешь отдаваться обладателю куклы, иначе начнешь страдать. Если этого не делать — умрешь через семь дней.
— Спасибо, теперь понятно, что затея была глупой. Можно я пойду? — Тиль пятилась назад, пока не уперлась спиной в одного из монструозных прислужников Безымянного. Поиграла и хватит, найдет себе другую мечту. Например — научится играть на баяне, чтобы злить Веру. Идиотское хобби, зато безопасное.
— Ты не можешь отказаться. Свершивший зло переходит в мою власть. А ты разрушила жизнь человека, это достаточно для того, чтобы лишиться свободы.
Разрушила чью-то жизнь? Она же хорошая девушка, душа компаний и отличный друг. Подумаешь, немного напакостила Алу. Но Тиль извинится!
— Возьми нож, разрежь ладонь и накапай сюда крови, — Безымянный протянул ей миску.
Тиль затрясла головой, но тело сейчас ей не принадлежало. Оно послушно исполнило приказ Безымянного. Тиль смотрела на капающую с ладони кровь и давилась рыданиями.
Безымянный поджег свечу и наклонил ее над миской. Черный воск капал на кровь и светлел, приобретая цвет, близкий к цвету кожи Тиль.
— Теперь — прядь волос.
Она снова послушно исполнила приказ, отрешенно подумав, что прическа теперь испорчена, и нужно было срезать прядь ближе к затылку.
Волосы странным образом не разлетелись по миске, а прилипли к голове будущей куклы. Да, теперь Тиль догадалась, что из себя представляет вольт. Каждая капля воска падала не просто так, она перемещалась, меняла форму, чтобы в результате превратиться в уменьшенную копию Тиль. У куклы даже татуировка была на том же месте: внизу живота.
Закончив изготовление куклы, Безымянный вытащил ее из миски и теперь крутил в руках. Тиль казалось, что это ее сейчас болтает и кружит, как на скоростной яхте с отключенными гравикомпенсаторами.
— Оставайся в моем царстве. Зачем тебе Аморри?
— Нет. Аморри такой…
— Думаешь, братец может подарить тебе наслаждение? Ты не видела, на что я способен.
После его слов в руках Тиль появилась гитара, на вид та самая, на которой играл Аморри.
— Я не умею играть.
— Ха-ха, я и забыл, какая ты криворукая! Держи!
Он щелкнул пальцами, и гитара сменилась маракасами. Тиль хотела отбросить их, но вспомнив, какой эффект оказывала музыка, аккуратно положила на землю. Но даже едва слышимый шуршащий звук вызвал у нее приятное томление.
— Любишь играть в недотрогу?
Рядом появился Кайл, притянул Тиль к себе, и поцеловал, грубо прикусывая губы и язык. Тиль пищала от боли и пыталась вырваться, но Кайл держал крепко и, кажется, наслаждался ее действиями.
Затем он подхватил Тиль и посадил себе на талию, придерживая ее за берда и грубо лапая ягодицы.
Неприятно, больно, унизительно… сладко. Кровь стучала в висках, воздуха не хватало, а низ живота начал сладко ныть. Кайл, наверняка, чувствовал ее возбуждение. И от этого становилось еще слаще.
В один момент кто-то потянул Тиль за волосы, вынуждая запрокинуть голову. Алистер. Что он здесь делает?
Зануда прижал ее к себе и тоже поцеловал, но бережно и нежно, одновременно перебирая пальцами волосы Тиль и лаская правую грудь.
Тиль оказалась зажата между двумя мужчинами, такими разными и одинаково притягательными. Как черное и белое. Священник и плохой парень. Кайл и Алистер. Тиль уже задыхалась от возбуждения, извиваясь в руках мужчин. Но что-то было не так. В жизни Алистер ниже Кайла и не такой накачанный.
Тиль отпихнула Ала и сразу же оказалась в огромном зале, стены которого были сплошняком покрыты полками, на которых стояли бесконечные ряды песочных часов. Настолько архаичные приборы Тиль видела только в музее.
— Выбирай любые и переворачивай, — стоявший рядом Безымянный широко улыбнулся.
Тиль сняла с полки первые попавшиеся часы, не слишком большие и без всяких украшений. Перевернула их и задохнулась от нахлынувшей на нее горячей волны. Внутри все пульсировало и сжималось, набирая частоту с каждой высыпавшейся песчинкой. Было мучительно хорошо, такого удовольствия Тиль не испытывала ни с одним из своих любовников.