Вышу жарко. Он снимает пиджак и рубаху. Он в майке. Он потеет. В каморке, на этом тесном чердаке есть только маленькое окошко у потолка, и оно не справляется.
- Теперь всё, - выдыхает он.
Волосы прилипли к вискам, лбу и щекам. Он убирает их назад.
- Одевайся, я пока выберу снимок.
- Странные у тебя правила…
Она выходит из света и смотрит на него.
- Слушай, Выш, а ты не хочешь побыть сегодня моей конфетой, а? Ты такой простой и горький шоколад…
Она касается его плеча, пока он, нагнувшись, смотрит на экран фотоаппарата.
- У тебя такие крепкие мускулы, такие понравятся любой женщине, - сладко говорит Нина. – И я – то, что тебе нужно. Я слышала, что ты входишь в программу «Вечности». Почти пять лет без жены. Я прекрасно знаю, как мужики мучаются и спят с этими проститутками. Они же как покупной фастфуд – съел, получил сытость, а потом изжогу. Слушай, Выш, я – домашнее лакомство.
Она гладит его по бицепсу, слегка царапает его, касается бока, где сквозь мышцы проступают очертания рёбер. Она касается глубокого уродливого шрама, который тянется от подмышки почти до самого бедра.
- Бедный мальчик, - шепчет Нина. – Тебе было больно?
Выш чувствует, что вот-вот кончит. Нина прижимается к нему. Её острые маленькие соски, её мягкая грудь трутся о белую майку. Выш встаёт и берёт Нину за плечи.
- Я выбрал фото, - он смотрит в её глаза. – Представляешь, я выбрал фото!
Она ничего не понимает, а он сжимает зубы и сдавливает её плечи.
- Нина, - цедит он сквозь губы.
Дрожащая рука нехотя опускается, длинные пальцы касаются груди. Выш закатывает глаза. Его трясёт. Он отходит и садится.
- Я не сплю с моделями.
Она поднимает брови.
- Совсем не сплю, - повторяет он уже спокойнее.
Он мечтает о душе и жалеет, что касался её.
3
Он наливает полный стакан водки. Суточная доза, потому что дезинфекция должна быть и изнутри. Заметка от седьмого мая, две тысячи восьмого года. Мужчина болел с похмелья и по ошибке выпил ацетон. Умер в скорой помощи, не приходя в сознание. Скучная заметка, скучная смерть, но поступок довольно глупый. Выш никогда не пьёт больше одного стакана в день. Двести грамм хорошей водки.
В баре довольно тихо. Он любит это место. Здесь не рвутся динамики колонок, нет пьяных приставал и проституток. Вышу, порой, кажется, что каждый выбирает себе бар по тому, чем он намерен заняться. Сюда вползают уставшие, апатичные, остылые ко всему люди, и Выш украдкой читает их лица и составляет картины сотен жизней.
Играет лёгкий рок. Рок, с которого сыплет пыль. Рок, с которого началось всё, но который уже никто не помнит.
В бар входит женщина. По пепельным волосам, уложенным набок, по выбритому затылку, по длинным ногам в синих джинсах и серым глазам он узнаёт Диану. Выш привстаёт, стул скребёт ножками о кафель. Диана оборачивается и улыбается, увидев его.
На ней ещё такое чёрное пальто. Лето, но по ночам довольно холодно.
- Два пива, - кивает она официанту.
Она идёт за его столик, высокая и стройная; острая чёлка почти закрывает левый глаз. Она, у которой руки по локоть в крови, которая настолько смела, что не боится трогать чужие раны, кровь и болячки. Выш морщится и трепещет.
- Свободно, товарищ сыщик?
- Прошу, товарищ доктор, - говорит он. – Можно просто - Выш.
- Этот город сойдёт с ума от кличек, - улыбается она и садится.
- Клички проще. Алексеев пруд пруди, а кличка, как родинка, всегда на одном и том же месте.
- Но я всё равно буду Дианой, можно?
- Много крови сегодня перекачала? – спрашивает он.
Диана кладёт длинные красивые руки на стол и стучит ногтями по деревянной крышке стола.
Из темноты появляется рука официанта с пивом. Диана делает четыре больших глотка и ставит кружку на стол.
- Странно, получается. Все пялятся на мою задницу, но ты пялишься только на мои руки.
Выш крутит пустой стакан. Сквозь его грани руки Дианы похожи на изломанные линии.
- У тебя красивые руки, - замечает он. – Если бы ты пришла в мою мастерскую, я бы фотографировал только их.
Она поднимает кулак и смотрит на пальцы.
- Обычные, - хмурится Диана.
- Дело в том, что скрыто в них...
- И что в них? – Диана нюхает пальцы и пожимает плечами. – Руки, как руки!
- Это руки женщины, которая не боится бактерий и вирусов, а, значит, не боится ничего. Ты трогаешь кровь, болячки, и…
Выша трясёт, но он унимает дрожь.
Диана кивает:
- Сантехники каждый день трогают что-нибудь и похуже крови. Но кому-то ведь нужно убирать говно, а кому-то - кровь.
Выш смотрит поверх неё. Он выпячивает губы. Он думает о том, что уважает эту женщину. Он хочет сделать ей что-нибудь приятное, потому что Диана смелая, Диана сильная, Диана не боится маленьких убийц.