И вот, наконец, они решились. Может быть, Жёнушка уже беременна? Вот было бы замечательно! Им обоим претило заниматься сексом по расписанию. Было в этом что-то… ну… не совсем то, что им нравилось. А если уже, значит, да здравствует свободная любовь!!!
Шошо всмотрелся в исхудавшее, бледное личико. «Что? Очень больно? Где? Потерпи. Ещё немного – подъезжаем». Шошо затормозил у приёмного покоя.
– Без направления врача? Температура? Рвота? – медсестра не спешила принимать Жёнушку. – Пойдите сначала к участковому.
Шошо всегда старался сдерживаться, находил общий язык. Но сейчас он взорвался.
– Мы никуда не уйдём. У моей жены сильные боли.
– Ждите. Ваше дело.
Пришли две другие сестрички. Ритуал утренних приветствий и передачи дел оказался на удивление деловым и коротким.
Шошо посмотрел на часы. Конечно! Пересменка! Это надо же так попасть! И тут началось! Приняли бормочущего старика, парня с поломанной ногой, вопящую толстуху, еле прикрытую халатом в розовых цветочках.
– Поедем домой. Пожалуйста, – потянула Шошо за рукав Жёнушка. – Я больше не могу здесь сидеть.
Её серое личико, покрытое бисеринками пота, было сплошная боль и страдание.
– Посиди. Я скоро.
Дежурный врач, молодой парень, так и не передохнувший после ночного дежурства, попытался успокоить Шошо. Но когда было очень надо, Шошо умел добиваться своего.
– Ладно. Только быстро.
– Где болит… Когда… как… а здесь?..
Быстро, но внимательно врач осмотрел Жёнушку. Задал несколько, как показалось Шошо, не относящихся к делу вопросов.
– Надо сделать анализы. Вы пока полежите. Дадим обезболивающее.
– Обезболивающее? Но если я беременна…– забеспокоилась Жёнушка.
– Беременна? Ах да – беременна… – как будто сразу не поняв, о чём его спрашивают, протянул врач. – Надо разобраться. Сделаем анализы. Отдыхайте пока. Всё образуется, – смущённо улыбнулся, обращаясь к Шошо, врач.
Обезболивающее подействовало быстро. Когда Шошо вошёл в палату, куда её перевели, Жёнушка, чему-то ласково улыбаясь, дремала. Шошо снова позвонил на работу, предупредил, что в больнице с женой.
– Пока ничего не известно. Но сегодня, скорее всего, – он прикинул время, – уже не появлюсь.
Через пару часов Ляля проснулась отдохнувшая и повеселевшая.
– Мы – домой. Спасибо, – засобиралась Жёнушка.
Но их не выписали. Тот же молодой врач-интерн пригласил в ординаторскую. Даже тогда они ещё ни о чём не начали подозревать. В ординаторской им представили ещё двоих: мужчину – какого-то профессора и милую женщину неопределённого возраста.
– У вас неважные, прямо скажем, очень плохие анализы. Мы переводим вас в отделение. Необходимо всё уточнить. Мы проведём дополнительные проверки и тесты. Нужно ваше согласие.
– Что с ней? Какой диагноз?
– Пока ещё не всё ясно… Нужно время…
– Говорите, пожалуйста, всё как есть.
Жёнушка, казалось, готова была выслушать всё, даже самое… Но когда это «всё» – конечно, с оговорками о необходимости уточняющих анализов, процедур и прочего – было сказано, она мгновенно сникла. Шошо не мог этого вынести.
– Как вы смеете такое говорить! Она молодая женщина. Мы собираемся завести ребёнка!
Сколько и какие слова он наговорил тогда, Шошо не помнил. Но в какой-то момент женщине, она оказалась социальным работником, удалось остановить его. И Шошо вдруг осознал, что Жёнушка не проронила ни слова. Его бойкая, острая на язык жена как будто окаменела.
– Поезжайте домой. Отдохните. Обдумайте всё, что мы сказали. И возвращайтесь. Не тяните, – напутствовал их профессор. – Мой телефон. В любое время, с любым вопросом – звоните.
Шошо автоматически взял протянутую женщиной карточку.
Всю обратную дорогу они промолчали. Они вернулись в свою старую квартиру, в свою новую жизнь.
– Я не верю, – первое, что сказала Жёнушка. – У меня ничего не болит. И возвращаться туда я не собираюсь. Давай всё забудем.
– Хорошо, – Шошо ни о чём не мог сейчас думать. Он тоже отказывался поверить, признать. И готов был согласиться с Жёнушкой в чём угодно. – Что за вопрос! Мы сделаем так, как ты хочешь!
– Не смотри на меня так!
– Как так?
– Ты думаешь, что я скоро умру, и жалеешь меня!
– Ох, и глупая же ты. Ни о чём таком я не думаю. С чего бы это! Они и сами ничего толком не знают. Просто пугают. Перестраховываются.