— Потом расскажу!
— А ставку? — жалобно спросил Копыто.
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
4 сентября, среда, 16.33
Если бы в других Великих Домах Тайного Города узнали, как комиссар Темного Двора обучает последнюю оставшуюся на земле гиперборейскую ведьму, это стало бы поводом для грандиозного скандала. Недавний кризис, спровоцированный последователями Азаг-Тота, вылился в кровопролитную войну, нанесшую серьезный урон Ордену и Зеленому Дому, и то, что Яна отвергла учение Великого Господина, не могло поколебать ненависть и страх, который испытывали чуды и люды к гиперборейцам. Скрипя зубами, они согласились с требованием навов не трогать Яну, но подразумевалось, что в дальнейшем девушка должна находиться под жестким контролем и не заниматься совершенствованием магического мастерства. Великий Дом Навь, в лице своего лидера, князя, это обещал. После чего Яна была передана в ведение Сантьяги, комиссара Темного Двора, у которого, как это всегда бывало, существовало свое собственное видение ситуации. А потому для Яны были открыты все, даже самые засекреченные, материалы по гиперборейской магии, которыми располагала Навь. Древние книги и комментарии к ним, колдовские технологии и правила магической школы Азаг-Тота, эта информация, подаваемая более чем опытным педагогом, вкупе с поразительными способностями Яны, выводила ее на колоссально высокий уровень, обещая со временем поставить девушку в один ряд с сильнейшими магами Тайного Города.
— Ортега доложил, что вчера он проиграл вам спарринг, — негромко произнес Сантьяга, разглядывая идеально ухоженные ногти на руке. — Впервые.
— Я старалась, — коротко кивнула Яна. Ортега, помощник комиссара Темного Двора, был гаркой — элитным воином Нави и не часто проигрывал поединки один на один.
— Это я вижу, — улыбнулся Сантьяга. — И, признаться, весьма доволен вашим прогрессом.
Высокий, худощавый, с безупречно уложенными черными волосами и глубоко запавшими глазами, комиссар был одет в щегольски пошитый бежевый костюм, белоснежную сорочку и светлые туфли. Коллекционный, ручной работы галстук был заколот булавкой с черным бриллиантом, и такие же камни, но покрупнее, солидно переливались на запонках. Вообще-то прижимистые навы не были склонны к шику, зато Сантьяга считался в Тайном Городе эталоном элегантности, сполна отрабатывая, по меткому замечанию остряков, за всех своих мрачноватых соплеменников.
Он поднялся из кресла, мягко прошелся по украшавшему кабинет толстому ковру и, сделав маленький глоток кофе, негромко спросил:
— Вы позволите один личный вопрос?
— Конечно. — Яна спокойно посмотрела на комиссара.
— Меня беспокоит цвет ваших глаз.
— Что-то не так?
— Они синие.
— Это их естественный цвет, — улыбнулась девушка. — Я думала, вам это известно.
— Мне это известно, — невозмутимо продолжил Сантьяга. — Но если глаза вернули естественный оттенок, это значит, что вы давно не принимали Золотой Корень.
Золотой Корень являлся основой древней школы Азаг-Тота. В отличие от обитателей Тайного Города, для большинства из которых это растение было ядом, гиперборейцы научились использовать его способность многократно усиливать магические возможности организма, создав своеобразную и необычайно мощную колдовскую культуру.
— Уровень Золотого Корня в вашей крови минимален.
— Да, — чуть поколебавшись, признала Яна.
— Почему?
— Я бы не хотела говорить на эту тему.
Она поджала губы и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговор ей неприятен. Перерождение в гиперборейскую ведьму не очень изменило признанную красавицу Тайного Города. Самой главной потерей оказались роскошные черные волосы, вместо которых голову девушки теперь украшала замысловатая татуировка — личная подпись Азаг-Тота.
Комиссар вздохнул.
— Яна, у вас большие личные запасы Золотого Корня, самые большие в городе. Их хватит до конца жизни. Но даже если не хватит — мы вам поможем. Вам не следует экономить.
— Я не экономлю, — скупо произнесла ведьма.
Несколько мгновений Сантьяга молчал, и девушка поняла, что комиссар не откажется от выбранной темы. Он был слишком вежлив, чтобы повторять вопрос, но учтиво давал понять, что не проронит ни слова, пока не получит ответа. Яна глубоко вздохнула.
— Мне кажется, Кортесу больше нравится, когда мои глаза синие. Настоящие.
— Вам кажется или вы разговаривали с Кортесом об этом?
— Я так думаю.
— Он намекал?
— Он бы никогда не стал этого делать. Просто мне кажется…
— Ваш организм изменился, Яна, и ему требуется Золотой Корень, — мягко перебил девушку Сантьяга. — Насколько я знаю, когда его уровень уменьшается, вы испытываете боль.
— Это не боль.
— А что?
— Вялость, легкая депрессия, и только иногда — головные боли, — медленно ответила Яна. — Боль приходит позже, когда Золотого Корня практически не остается, но я никогда не доводила себя до этого состояния.
— Вы искусственно задерживаете прием Золотого Корня, чтобы демонстрировать Кортесу нормальный цвет глаз, но потом все равно вынуждены принимать концентрат. Яна, вы должны понять, что теперь нормальный цвет ваших глаз — золотой. Перестаньте мучить себя.
— Это мое дело.
Комиссар сделал маленький глоток кофе.
— Как вы думаете, Яна, Кортес полюбил вас только за прекрасную внешность?
Девушка осеклась:
— А это уже не ваше…
— Как я понимаю, вы еще не обсудили с Кортесом все стороны вашего перерождения, но рано или поздно сделать это придется. — Снова глоток кофе. — Потренируйтесь пока на мне.
Яна опустила глаза, помолчала.
— Извините.
— Ничего страшного. — Сантьяга отставил пустую кружку и присел на столешницу напротив девушки. — Итак. Как вы думаете, Яна, если бы вы выглядели не столь эффектно, полюбил бы вас Кортес?
— Мне хочется так думать.
— Замечательно, — удовлетворенно кивнул комиссар. — Следующий вопрос: через тридцать-сорок, максимум через пятьдесят лет от вашей красоты не останется и следа. Кортес вас разлюбит?
— Жестокий вопрос.
— Но важный.
— К тому времени ему это будет безразлично.
— А если нет?
Яна покосилась на элегантного комиссара. Нелюди, обитатели Тайного Города, жили долго, гораздо дольше челов. Но сколько времени отмерено навам, не знал никто. Сантьяга, например, принимал участие еще в войнах с гиперборейцами, последняя из которых закончилась много тысяч лет назад. Ему легко рассуждать о мелочи вроде пятидесяти-шестидесяти лет. Или сложно? Каково это, жить почти вечно?
— Если Кортес полюбил вас только за красоту, ему будет очень важно, как вы будете выглядеть и через десять, и через пятьдесят лет.
— Я не думала об этом, — твердо сказала девушка.
— А следовало бы, — безмятежно произнес нав. — Хотя бы для того, чтобы понять, какую глупость вы сейчас творите. — Он склонился над девушкой и внимательно посмотрел в ее синие глаза. — Вы занимаетесь никому не нужным самопожертвованием. Вы мучаете свой организм, а затем, подобно последнему наркоману, бросаетесь к ампуле с Золотым Корнем. Всю неделю, пока вы демонстрируете Кортесу свои ослепительно синие глаза, вы думаете только о том, как будет хорошо, когда…
— Замолчите!
— Как будет хорошо, когда шприц вонзится в вашу вену.
— Замолчите!!
— Я прав?
Яна попыталась вскочить, но рука комиссара грубо вернула ее в кресло. В случае необходимости воспитанный и обаятельный Сантьяга умел быть и жестким и жестоким.
— Я прав?!
Можно было бы устроить драку. Способности Яны позволяли если не победить, то, по крайней мере, попытаться победить комиссара. Но зачем?
— Я прав?
— Да, — еле слышно ответила девушка.
— Не слышу!
— Вы правы!