— Столь стремительный анализ невозможен. Полагаю, уважаемый коллега запросил материалы задолго до того как получил на то ваше разрешение, Наставник Эджи.
Если это было правдой, то Наврен серьезно нарушил правила. Знания целиком и полностью принадлежали хозяевам. Однако Эджи был чрезвычайно снисходителен.
— Молодой человек очень старается, — сказал он. — Не вижу в этом преступления. — Он перевел свои черные глаза на фукианов. — Это — учебная миссия, дети мои. Нашему вниманию предложен простой мир. Давайте не будем забывать главную цель — единство.
Наврен открыто ухмыльнулся и подмигнул обеим соседкам.
— Дети мои, — повторил Эджи.
Он обращался одновременно к людям и фукианам. Сарри поняла бы подтекст этих могущественных слов, даже если бы не была Голосом.
Минули века с тех пор как «Паутина» закончила активное исследование новых миров; очень мало кто из живых существ мог припомнить подобные приключения, а из людей их уже не помнил никто. В честь предстоящей миссии люди устроили традиционную церемонию, которая превратилась в формальное, безжизненное и томительное действо. Зато после его окончания публика веселилась на славу. Выпив лишнего, Голос решил испытать свой талант, обольстив молодого физика. Сарри вдохновенно пела Наврену дифирамбы по поводу его правоты в споре о тепловых потоках на новой планете.
Наврен снисходительно улыбнулся, однако у него не возникло желания сделать ей ответный комплимент; его взгляд говорил: «Разумеется, я был прав, как же иначе?»
Будь Сарри трезвее, она бы задрала нос и отошла. Но хмельной Голос не унимался: признавался в своем восхищении и клялся в желании помочь успеху миссии, если не в роли Голоса, то хотя бы в качестве рядового члена команды.
— Брось волноваться, — посоветовал ей Наврен. — Совершенно бесполезная экспедиция, пустая прогулка. Ерунда.
Она заморгала.
— Как ты можешь!..
— Мы летим на свидание с горой снега, — продолжал он. — С большим красивым детским снежком. Настоящая работа начнется только тогда, когда мы минуем четвертую солнечную систему. — Он презрительно поморщился. — К тому времени, когда «Паутина» доберется до тамошней самой перспективной планеты, мы успеем состариться.
— Что за планета? Откуда ты знаешь?
— У меня был предварительный доступ к материалам нашей экспедиции.
— Ты изучал то, что еще только должно произойти?
— Возможно. А может, и нет. — Он выразительно подмигнул. — Перспективнее всего планета вроде Земли: зеленая и теплая. Она не подает радиосигналов, но даже с расстояния нескольких световых лет на ней видны следы сельскохозяйственной деятельности...
Сарри машинально зажала уши руками.
— Преждевременное знание сродни яду, — процитировала она кодекс Наставников, думая о том, что их миссия далеко не бесполезна.
Наврен пожал плечами и тут же сменил тему.
— Между прочим, — заметил он самодовольно, — напрасно ты тратишь время на попытки меня соблазнить.
Сначала Сарри решила, что ослышалась, потом вспыхнула.
— У меня и в мыслях не было...
— Было, было. — Наврен усмехнулся. — Вы с Лильке обсуждаете меня и спорите, кто первый затащит меня в постель.
Что за циничные, возмутительные речи! В них была правда, но немного. Они с Лильке действительно обмолвились парой словечек, однако Сарри не могла ему позволить воображать, будто...
— На мой вкус ты слишком заурядна.
— Ты меня не знаешь, — выпалила она.
— Еще как знаю! Я ведь читал твои романы. — Он покачал головой. — Второй удался тебе лучше.
— Ты его не читал.
— Читал, на этом твоем глупом языке.
У нее кружилась голова.
— Кроме того, — куражился он, — все Голоса одинаковы. Неважно, кто они: люди, фукианы или прочие. Голосам предстоит определенная работа, поэтому, нравится тебе это или нет, Наставники лепят вас по одному и тому же шаблону.
Сарри глубоко вздохнула, хотя это совершенно не могло ей помочь.
— А во мне, да будет тебе известно, сидит двадцать три неопробованных гена. Мне подавай что-нибудь свеженькое. Я стремлюсь к новизне. — На его лице отразились чувства, прочесть которые не смог бы ни один Голос, глаза вспыхнули. — Твоя подружка — Лильке, кажется? — мне больше по вкусу.
Оглядев зеленую лужайку, девушка нашла Лильке, занятую беседой с родителями Сарри: те наверняка давали ей последние напутствия и наказывали приглядывать «за нашей малышкой».
— Передай ей мои слова, — сказал Наврен под конец. — Пускай навестит меня.
С нее было достаточно. Она обругала его на языке фукианов и убежала. Позднее, успокоившись и обретя способность высмеять хама, она дословно передала Лильке его слова. Голоса были прирожденными комиками и лицедеями, но миловидная подруга не смеялась в положенных местах, ее темно-карие глаза блуждали, пытаясь найти Наврена в толпе юных гениев.
Разведывательный корабль был построен по старым проверенным правилам: угловатый, стремительный, занятый преимущественно запасами горючего и двигателями в ущерб помещениям для экипажа, Впрочем, люди должны были провести почти все одиннадцать месяцев полета в криогенной спячке. Бодрствовали только фукианы и Эджи, которым не грозила боязнь замкнутого пространства.
За десять дней до прибытия на планету спящих отогрели. Мало-помалу они пришли в себя. Первый же завтрак был богат жирами и ингибиторами. Затем ученых и инженеров отправили наводить порядок в лабораториях и калибровать точные приборы. Лильке занялась мелкими проблемами, требовавшими непростых ответов. Возможно, это были тесты, полученные от Эджи, возможно, и нет. Сарри вызвалась помогать подруге, и они трудились весь день. К вечеру она так проголодалась, что едва стояла на ногах. Сарри чувствовала себя предательницей, когда, собираясь ускользнуть, пообещала:
— Я приберусь в каюте. Не засиживайся, тебе тоже нужен отдых.
Отдых отдыхом, но наступила полночь, а подруга все не возвращалась. Сарри сморила дремота. Ей приснился первый за год сон. То была сложная коллизия, в которой сама Сарри оказалась внеземным существом, встретившим человека-Голос, певшего об отдаленном рае. Она проснулась с улыбкой, которая исчезла, как только она поняла, что на часах три ночи, а Лильке нет как нет. Сарри оделась и отправилась в генетическую лабораторию, дрожа от волнения. Дверь в лабораторию была опечатана. Она догадалась обратиться к бортовому компьютеру. Тот выдал номер каюты. Каюта числилась за Навреном.
Утром измученная кошмарами Сарри вышла в коридорчик, где и нашла Лильке в обществе Наврена. То, что она лишь предполагала, превратилось в вопиющую действительность, неизбежную, как закон природы. Несколько следующих дней она провела, заперевшись в своей каюте, где якобы ломала голову над неразрешимыми виртуальными задачками Эджи.
Предпосылка ситуаций была одинаковой: больные ксенофобией внеземные существа уничтожают «Паутину». Все ее старания до них достучаться не давали результата... Это, однако, утратило теперь всякий смысл. Смысл имело одно — отвратительное настроение самой Сарри.
Наставник почти не обращался к Голосу после пробуждения. Но она даже не поинтересовалась причиной. За несколько часов до посадки Эджи явился к ней в каюту в облике старика и спросил, не желает ли она прогуляться в его обществе.
Они направились в астрономическую лабораторию, пустую, несмотря на предстоящую важную работу. Сарри не исключала, что специалисты покинули свои рабочие места по приказу. На главном экране было высвечено изображение безымянной планеты: бледный шар, холодный и безликий. Сарри не могла на нем сосредоточиться. Ей пришлось изображать интерес.
— Мы узнали что-нибудь новенькое? — осведомилась она.
— Узнали, и немало, — ответил старый Наставник. — Но по большей части это — малозначительные сведения.
Стоящие открытия ждали человека. Она знала, что это запрограммировано.
Сильная искусственная рука больно сжала ее плечо.
Сарри не желала говорить о любовниках в соседней каюте. Вместо этого она сообщила тоном, каким делаются вынужденные признания: