Глава 1. Причуды памяти
Вика
Золотистый утренний свет переливается в волосах Марка и, подкрашивая редкую седину на висках, превращает тонкие бесцветные нити в лучи осеннего солнца. Среди черно-угольных прядей они очень заметны. Муж волнуется, что слишком рано, а мне нравится: это придает ему серьезный вид, даже когда дурачится.
Переворачиваюсь набок и запускаю пальцы в его растрепанную шевелюру. Перебираю пряди любимых волос. Длинные, прикрывают уши и вечно занавешивают голубые, как небо, глаза. Особенно, когда Марк сердится, но это случается крайне редко: муж покладистый и добрый, и я не всегда верю в свое счастье. Как никто не посмел его увести у меня, ума не приложу. Прижимаясь ближе, вдыхаю аромат лимонного шампуня с тонкой нотой перечной мяты.
— Марк, на работу пора, — шепчу и прикусываю ухо. — У меня есть к тебе дело…
— Вик, солнце, я лег очень поздно. Дай еще полчаса, — бурчит Марк, раскрывая объятия и притягивая меня к себе. — Мм… как ты приятно пахнешь…
— Кот ленивый, вставай. Ты вчера от Яна во сколько пришел? Я не дождалась. Так что теперь не отстану, — наигранно злюсь. Вру. Слышала, как Марк вернулся, просто притворилась, что сплю. Я знала, что он пришел уставший: упал на кровать и уснул через минуту, стоило только переплести наши ноги и руки.
У Зимы последнее время какие-то проблемы. Марк частенько у него задерживался. Что-то с проектом не складывалось, а может, на личном фронте без перемен. Зимовский в нашей компании одиночка, и ему, как лучшему другу, нужна была особая поддержка.
— Медди, я так не хочу в командировку, — говорит Марк и резко распахивает глаза. — Можно я не поеду?
— Смеешься? Это ты у меня спрашиваешь? Я бы тебя привязала к дому и не отпускала вечно, но надо на что-то жить. Мои уроки танцев вряд ли нас прокормят и оплатят кредиты. А вдруг ребенок, а вдруг не один?
Марк, смеясь, переворачивает меня на спину и закидывает мои руки за голову. Прижимает собой к постели и холодит сине-мглистым взором.
— Рано. Я еще не нагулялся. Дай пожить без пеленок и ночных визгов.
Закусываю губу и тяну на себя простынь, чтобы прикрыть наготу.
— Ах, вот ты как! Боишься, что дети не будут давать тебе спать? Все! Не подходи ко мне!
— Я обиделась… — заканчивает Вольный. — Вик, серьезно. Ты, правда, хочешь ребенка? — прищуривается и немного наклоняется, отчего я слышу тонкий запах смуглой кожи.
Задумываюсь. прикрыв не до конца веки: так чтобы видеть Марка и его замешательство. Конечно, хочу. Но…
Последние дни плохо сплю из-за мерзкого предчувствия. Вчера оно не давало мне уснуть до полночи, а сегодня разбудило в четыре утра. Пришлось встречать рассвет в незашторенном окне, а потом лежать, стараясь не шевелиться, и наблюдать, как Марк безмятежно спит.
— Хочу, но просто не сейчас, — отвечаю, стараясь не показывать волнение в голосе.
— Переедем в свою квартиру или лучше дом. Да и мне хочется, чтобы ты был почаще рядом. Вечно по своим командировкам мотаешься. Неужели у нас в городе нет достойных проектов для крутого архитектора? Зачем так далеко брать работу?
— Ты же знаешь, что я делаю все, что в моих силах, — отвечает муж и пропускает несколько прядей моих волос сквозь пальцы. Тянет их к губам. — И пока беру любые заказы. Перебирать не получается.
— Знаю, Марк. Просто я скучаю и очень волнуюсь, — обнимаю его за шею, притягивая к себе.
— Погоди, — муж удерживает вес на руках и, бегло целуя меня в нос, спрыгивает на пол. — Мне нужно в душ.
Я остаюсь лежать на кровати. Неприкрытая и доступная. Гляжу в окно на разгулявшийся день и смахиваю ресницами набежавшие слезы. Что со мной не так?
С нашего этажа не видно верхушки деревьев, но я знаю, что там за окном — золотая осень. Разномастная, пестрая и теплая. Давно такой не было. Вечно, то холодно, то зябко, то грязь — на улицу не выйдешь. А сейчас середина октября, можно спокойно гулять в футболке и легком свитере. Вот бы в парк, да посидеть вдвоем у реки… Но Марк уезжает на несколько дней, а когда вернется, обязательно пойдет дождь. Как на зло. Мы уже полмесяца собираемся сходить на набережную, но времени так и не нашлось.
— Пойдешь со мной в душ? — говорит Марк, вытягивая меня своей белозубой улыбкой из мутных раздумий. Он подпирает косяк и смотрит исподлобья. Острый, пронзительный взгляд, а в сине-лазурных радужках пляшет беспокойство. — Вика, что случилось? Ты расстроена из-за поездки?
— Немного, — отвечаю я и прячу глаза. Стыдно, что порчу ему настроение перед дорогой. Не нужны мужу сейчас лишние переживания.
Марк протягивает руку.