Меня трясет, и нервы на пределе. Я едва держусь, чтобы не наброситься на девушку. Сжимаю кулаки до характерного покалывания в ладонях. Не позволяю ногтям пробить кожу, но давлю так сильно, что боль немного отрезвляет.
А вдруг это Дарина разбила окно? Пугала меня тогда на озере и сейчас настращает, чтобы я в очередной раз ошиблась! А ведь она могла меня под воду потащить, а потом сделать вид, что спасла? Могла-а-а.
Потираю ладонью лицо, чтобы смахнуть ночной бред и память о произошедшем. Бестолку.
Всматриваюсь в веснушчатое открытое лицо девушки и понимаю, что мои мысли — это очередная нелепость. Дарина всю ночь спала рядом на расстоянии вытянутой руки. Что ей стоило убить меня во сне?
Мы тихо спускаемся по лестнице и попадаем в коридор, где Аким мне показывал кабинеты учителей. Крадемся под стеной. Дарина тычет пальцем в потолок, а потом на глаза. Видеонаблюдение? Киваю и прижимаюсь к стене плотней. Зачем мы прячемся, мне непонятно, но встревоженный вид девушки наводит на мысль, что высовываться не стоит.
Слышим издалека молодые голоса.
Дарина щелкает позолоченной ручкой, и мы влетаем в один из кабинетов. Стойкий запах фисташки щекочет нос, и я едва сдерживаюсь, чтобы не чихнуть. Смеюсь, прикрывая рот рукой. Девушка цыкает на меня. Это так нелепо! Но я радуюсь, что тревога снова отпустила меня. Хихикая, следую за ней, а она крутит пальцем у виска.
Да. Так и сойти с ума недолго. Но лучше веселое сумасшествие, чем осознание необратимого горького настоящего. Прикусываю щеку и скулю. Перепады настроения — норма теперь для меня. Что же будет дальше?
Ну, почему? Почему я так люблю? За что? Сердце трещит по швам от ненависти, а я все равно понимаю, что полностью принадлежу только ему. Марку. Перед глазами, как крылья мотыльков, мелькают воспоминания. Они причиняют мне боль. Сладкие и горькие, приятные и болезненные, страстные и… жестокие. За что он со мной так? Мучил, а потом привязывал? Зачем я ему? Разве возможно понимать, что он враг и все равно любить его до безумия? До сердечного приступа. Нет?! А что со мной тогда происходит?
Глава 18. Враги рядом
Мне кажется, что я падаю. Прилипаю к стене и съезжаю. Мир разлетается осколками слез: мутноватыми, серыми и блеклыми.
Дарина тянет за грудки и ведет к столу. Шепчет:
— Быстро! Набирай! И не говори громко. Я пока постою у двери. Быстрей, Вика! Если нас поймают, будет плохо.
Ее взволнованность натуральная, и это срабатывает: я хватаю со стола стационарный телефон и замираю. Кому звонить? И вспомню ли я в таком состоянии хоть что-то? На ум приходит только номер Марка, но его отметаю сразу.
Вспомнила! Набираю, но звонок обрывается словами: «Номер не действительный». Ян же говорил, что Лиза пропала. Какая я эгоистка! Подруга в беде, а я ношусь со своим Марком. Пора брать себя в руки.
Клацаю по кнопочкам и набираю еще один номер, выуженный из памяти: Зимы. Последнюю цифру пришлось подбирать, потому что вылетела из головы.
Дарина подгоняет порывистым шепотом:
— Вик, быстрее! Прошу тебя. Поторопись!
— Не сбивай, — отвечаю и пробую еще раз с цифрой три в конце.
— Да? — отвечает хрипловатый голос. Зимовский? Или нет? — Кто это? Говорите.
Он. Это Ян. Не знаю радоваться или злиться. Он разрушил мою жизнь, сломал стены иллюзии и показал правду. Как к нему относиться?
В трубке слышу голос друга, возле двери шипит и подгоняет Дарина, а сердце глушит их голоса: бьет по груди так сильно, что я не могу вдохнуть.
— Вик, очнись! — хлопает по спине девушка, и я резко набираю воздух.
— Крылова?! Вика, где ты? — орет Ян. — Только ответь, где ты? Не молчи! Марк здесь. Вернись домой, не делай глупостей. Ты не все помнишь! Вернись, и все наладится!
Слышу шорох в трубке. А затем приглушенный голос мужа: «Кто звонит?» Пауза. Ян что-то отвечает. За ним выкрик: «Что?! Дай сюда! Вика? Ответь мне. Прошу тебя, не молчи. Дай же объясниться. Зачем ты так с нами?».
Кабинет качает от его голоса, мир расплывается радужными кругами. Не могу говорить. Слова перекрывают эмоции, и я лишь выдавливаю стон. Слушаю Марка и мне кажется, что я падаю дальше. Лечу в обрыв на сумасшедшей скорости. Тьма накрывает с головой. Меня уносит кисельной рекой боли и кружит, кружит…
Припадаю на колено возле стола и прижимаюсь к нему спиной. Дарина дергает за плечо и пытается меня поднять.
Голос Марка звенит в голове: «Вика, прости меня. Чтобы ты не вспомнила. Прости- и-и…», и связь обрывается.
Я гляжу на черный рот телефонной трубки и не понимаю, почему он замолчал. Хочу, чтобы говорил. Говори же! Я буду слушать, только дай повод тебя простить. Густое марево застилает взор, а кожу на лице стягивает прохладой.