Пока я вспоминаю о друзьях из другого мира, навстречу из-за поворота вылетает Марина. Та самая Марина, что бросила Крылову в психушку и потом не появилась, когда нужен был ее дар. Сучка редкостная.
— Здравствуй, Марк, — щебечет она, морща измазанный веснушками нос, и искоса глядит на Зимовского.
— Я не болен. Можно здравия не желать, — отрезаю, и она осекается. Томная улыбка тут же слетает с ее круглого и румяного лица.
— Да я же… — крутит пальцем завитую прядь волос. Лучше у виска — так точнее будет.
— Пойдем, Зима, — я тяну друга за рукав, а он тормозит. Делает шаг и спотыкается на ровном месте. Ловлю его и скриплю зубами. И жалко Яна и прибить хочется. А еще эта тварь пристала, глаза б мои ее не видели.
— Как Вика? — бросает лекарка в спину, будто ком снега между лопаток.
Оборачиваюсь, стараясь сдержать себя и не поджарить ей мозг. Знаю, почему она Вику тогда в больницу упекла: избавлялась от соперницы. Только Крылова ей не ровня — слишком большая бездна между ними.
— Твоими молитвами, Марина, — отвечает за меня Ян. Я сжимаю в благодарность руку на его локте, и мы идем дальше.
— Удачи, Вольный, с поиском! — будто лаем, бросает Марина и, разворачиваясь, быстро уходит. Боится, что прилетит вслед, зараза.
— Сучка! — у меня других слов нет. Знает, что Вика пропала, и все равно спрашивает. Нужна моя реакция. Надежды питает? Хочет полакомиться моим горем?
— Не обращай внимания, — поддерживает Ян и кивает в сторону кабинета. На ней золотистыми буквами написано «Пестов Николай Владимирович» — директор строительной компании «Новый мир». Прикрытие так себе, но мы уже привыкли. Кем он только не был: хирургом, директором школы, владельцем торгового центра. Остановились на строительстве, потому что легче всего работать под прикрытием. И заработки чистые по закону, и большие средства можно пропускать через крупные объекты.
Глава 23. Ради нее
Я смотрю на дверь, а в голове одна мысль: только бы Вику найти. На все согласен.
— Долго будете топтаться? — шеф распахивает дверь. Пропускает нас в кабинет.
Он как всегда в сером, рубашка с закатанными рукавами и похмельный цвет на щеках. Воздух пропитан запахом коньяка и шоколадными конфетами. Меня воротит, отчего я морщусь, будто гнилой помидор съел.
Шеф бросает на меня беглый взгляд и тянется к форточке.
— Марк, ты знаешь, что ситуация слишком накалена… — начинает он, почти высовываясь в открытое окно. Принимает на лицо поток холодного воздуха и прикрывает глаза.
— При чем здесь это? Вика здесь при чем? — я понимаю, о чем он говорит, но не собираюсь принимать его игры. Жертвовать женой ради перемирия я не стану. — Пусть Трио идет в задницу!
— Тише! — змеиные глаза шефа распахиваются, и он вытягивает руку. — Сядь. И не заставляй меня применять силу. Ян, возьми в баре три стакана и коньяк.
Друг поворачивается на каблуках, а я бросаю:
— Я не буду. Вы достали со своими пьянками, — подхожу ближе к столу шефа. Прощупываю пальцами гладкую деревянную поверхность, цепляю карандаши и ручки в подставке. Впиваюсь ненавистным взглядом в довольную рожу Николая. — Вы знаете, где она.
Шеф сжимает и без того тонкие губы и вольготно ступает навстречу. Заваливается передо мной в высокое кожаное кресло и складывает перед собой морщинистые руки.
— Да, знаю, но выручить не могу, потому что она там добровольно. Ну, и это не в моей власти.
Хочется завыть, но вместо этого я подаюсь вперед и выпускаю очередь неразборчивых матов прямо в лицо шефу. Сейчас дотянусь до этого мерзавца и вытрясу его душу.
Верхний внезапно становится серьезным, отстраняется быстрее, чем я успеваю среагировать. Переворачивает ладонь вверх и сжимает ее: перекрывает мне воздух. Хватаюсь за шею и пячусь.
— А теперь сядь и помолчи! — крепко держит и готов в любой момент переломать мне трахею. Порвать магический узел со своим пустым баком я не смогу.
Пытаясь сглотнуть, киваю, и меня вталкивает в гостевое кресло. Ян подает мне стакан, и я залпом его выпиваю. Нервы ни к черту. Не могу держать себя в руках. Я настолько истосковался по Вике, что уже без разбора кидаюсь на людей. Мразь! Они все ответят…
— Успокоился? — шепчет Зима, а мне хочется испепелить его взглядом. Отворачиваюсь. Достали.