У Пестова много связей, есть сильные боевые маги: он должен нам помочь. Плюс те, кого соберет Настя, подружка Артема. Соберем армию и отвоюем Викторию. Главное, чтобы шеф ничего не выкинул в последний момент.
Немая вчера отзвонилась, что брату стало лучше. Он пришел в себя, но пока говорить не может. После этого я даже приободрился: дело пошло чуть быстрее.
Уложились за трое суток, хотя думали, что затянется на дольше. Я практически не спал, не ел и выдохся. Вика не приходила в сны, что безумно беспокоило, но здесь и сейчас я был бессилен что-то изменить, потому просто терпеливо ждал и выполнял задание. Ломал нашу жизнь изнутри. Я просто надеюсь любимую спасти, больше мне ничего и не нужно.
— Стоит проверить дружеские связи, — говорит Ян и приоткрывает передо мной пластиковую дверь. Внутри тепло и пахнет яблочным пирогом.
— Они же дети, какая дружба? — закатываю глаза и оценивающе осматриваю помещение. Холл уставлен цветами, высокие окна проливают на кубики пластикового затертого пола теплый осенний свет. Когда навстречу выбегает девчушка лет двенадцати с тугой темной косой, что переваливается на узловатое плечо, добавляю: — Погрустят пару дней и забудут.
Рослая девочка взмахивает густыми ресницами и, хихикнув, убегает в коридор.
— Марк… — говорит Ян с растянутой улыбкой. — А ведь это была сестричка, — и смеется. — Теряешь хватку, Воля.
— Вот же! — я бегу следом за чернявой и кричу: — Она поняла, кто мы! А ты тормознуть не мог?!
— Конечно, поняла, — грохочет за мной Зима. — Вот, торможу! — он замирает в пролете, а я по инерции пролетаю еще несколько метров. Ударяюсь с разбега плечом в стену, отчего штукатурка идет трещинами.
Друг бросает взгляд на дверь и прикладывает палец к губам — «молчи». Комната или подсобное помещение: ни номера, ни надписей.
Зима показывает мне знаками, чтобы следил за коридором. Киваю и растягиваю слабенький щит: не остановит чужаков, но немного задержит. Да и не даст выскочить нашим «клиентам».
Дверь приоткрыта, окно тоже.
— Марк! — кричит Ян, подаваясь вперед. — Они смотались!
Я срываюсь и лечу на выход, выбиваю с носака дверь и на повороте длинного здания успеваю схватить черноволосую за плечо. Брат ее чуть впереди — за ним бежит Ян. Темнота почти поглощает суматоху и рассеивает вокруг легкий туман.
— Пустите! — верещит девчонка и будто юла крутится в моих руках. — Я ничего не сделала!
— Да тише ты, — тащу ее за руку к машине. И так тяжело шевелиться, устал, как пес, а новенькие еще сопротивляются. Сорок восемь прошли без сучка и задоринки, а эти…
— Ма-а-арк! — орет Зима где-то из темноты. — Это блоковые маги с боевыми элементами, осторожно!
Но поздно. Девчонка отталкивает меня, и я не успеваю среагировать. Меня отбрасывает на капот и, перелетая через машину, я падаю на бетон, как мокрая тряпка.
— Ты в порядке? — тихий подростковый мужской голос слышится совсем рядом, но обращается он не ко мне.
— Да, — девчонка отряхивается и подходит ближе. — Кто они? — оценивает меня холодным взглядом, наклоняет голову. — Они не кажутся врагами.
— Сейчас узнаем, — отвечает пацан и резко втыкает острый носок ботинка мне в ребро. — Говори, тварь, зачем пришли?
— Макс! — вскрикивает девчонка и задерживает пацана, оттягивая его за футболку. — Не бей.
Я заваливаюсь на бок и с хрипом приподнимаюсь. Не видно ни хрена. Мало того, что темно вокруг, так еще и в голове полная каша и боль ослепляет.
— Зима, ты жив? — зову хрипло.
— Ты что оглох? Кто. Вы. Такие?! — и снова удар в ребро. Ну, не бить же детей в ответ? Я выбрасываю руку перед собой и пытаюсь защититься полем, но паренек только смеется на этот выпад.
— Не надо, Макс, — девчонка перебрасывает косу за спину и наклоняется надо мной.
— Этот, смотри, совсем слабый. Ты его так убьешь.
— Скоты! Таких давить надо ногтем. Они первые напали, ты еще жалеешь?
— Да ты в его глаза посмотри. Там же тьма изнутри сожрала почти все, не трогай!
Я перевожу взгляд с одного подростка на другого и не могу решить, что делать дальше. Их голыми руками не взять. И где чертов Зима?
— Где мой друг? — спрашиваю осторожно и стараюсь не шевелиться. Неуравновешенные дети — хуже обозленных взрослых.
— Валяется там, — бросает небрежно Макс и брезгливо сплевывает. Худой, как доска, но гонору выше крыши, на которой растут черные растрепанные волосы. Чем-то даже на меня похож в юности.
— Жив? — уточняю и продолжаю их рассматривать. Оба высокие для своего возраста, но лица светлые и юные.