— Надень ей, — не терпящим возражения голосом скомандовала тетка.
Андрейка взял одной рукой кольцо, другой холодную руку Снежаны и вдел ее пальчик в отверстие.
— Это… — тетка кивнула на оставшееся кольцо, — надень себе.
Андрейка открыл рот для возражения, но тетя Ксана, прижавшись к нему, прошептала прямо в ухо:
— Надень, она так тебя любила.
Кто-то сбоку протянул ему большое венгерское яблоко, и Андрей послушно надел кольцо. Не из-за яблока, просто очень хотелось, чтоб его отпустили.
— Теперь это твоя невеста, — прогундосила начетчица. — Поцелуй ее.
Андрейка испугано посмотрел на нарисованный красной помадой рот Снежаны. Он никогда еще не целовался. Но в тайне давно мечтал об этом. Мечтал, но в мечтах все было не так.
Красиво очерченные пухлые губки не отталкивали. Манили.
— Целуй, — раздалось сбоку. Мать Снежаны всхлипнула.
— Целуй, — в унисон звучало со всех сторон.
— Целуй, целуй, — как заклинание повторяло хмурое сборище.
Андрейка наклонился и прижался к холодным губам девочки.
Часть первая
Глава первая
День так себе. Осень. Похолодало, слава Богу. Если 20 градусов можно назвать похолоданием. А вот можно. Можно, когда почти три месяца стояла жара за сорок. Пережили, и этому надо радоваться, но что-то не радуется. И вообще состояние такое… даже и не придумаешь, как назвать. Растерянности, что ли?
Завтра наконец-то выходит Орешкин. После длительной реабилитации. Это тоже должно радовать. Ведь ей ужасно надоело начальствовать. Пусть Орешкин командует. Не ее это. Ее — собирать данные, анализировать, расследовать.
Хотя и это все ерунда. Не это томит душу, совсем не это.
Утром по дороге на работу она купила у нищенки букет ромашек. Странный поступок, не свойственный ей. Вообще-то милостыню она не подает. Не потому что жадничает. Просто знает, что за этим стоит мафия, что весь город поделен на участки, и за каждым нищим закреплена своя территория, покуситься на которую действительно нуждающийся в помощи человек не может. Такого пристроившегося тут же подхватят под белы рученьки и в лучшем случае изобьют, в худшем заберут в нищенское рабство.
Выйдя из метро, она направилась привычным путем, не оглядываясь по сторонам, но периферийное зрение зафиксировало что-то выбивающееся из ряда обычного. Вот она — профессиональная выучка, ты еще не на работе, а мозг уже там. В голове тут же щелкнуло — никакой нищенки раньше здесь не было, и это заставило оглянуться. Немолодая женщина в мешковатом платье опиралась на костыли, в одной руке она держала поникшие ромашки.
— Купите, — женщина протянула букетик и слегка покачнулась на костыле. — За двести рублей.
Вот. Это и было странным. Нищие ничего не продают, они только просят. Порой очень настырно. Эта же стояла с виноватым видом, готовая, казалось, уступить и за рубль несчастный букетик.
— Дорого? Возьмите, хоть за сто.
И не слова о том, что на хлеб не хватает или на операцию, или что-то в этом роде, чем обычно достают попрошайки.
Лена открыла сумочку, вынула кошелек и протянула 500 рублей.
— У меня нет сдачи, — женщина испуганно посмотрела на Рязанцеву.
— Не надо. Не надо сдачи. — Лена взяла букет и сунула в трясущуюся руку нищенки пятисотку.
— Я отдам, завтра… здесь… — женщина говорила торопливо, опасаясь, что не успеет заверить в своей честности благодетельницу.
— Не надо. — Лене отчего-то стало стыдно. Как будто, отказываясь от сдачи, она тем самым унижала достоинство бедной женщины. И она быстро добавила: — Лучше цветочками. В другой раз.
— Я завтра принесу вам розы, — обрадовалась женщина. — Мне соседка отдает те, что у нее не купили накануне. Она на рынке торгует. Я у нее выпрашиваю, что осталось. Она, конечно, те, что похуже дает, но я попрошу для вас.
Стало совсем плохо. Не зная, как выкрутиться, Лена кивнула, пробормотала еле слышное «спасибо» и быстро ретировалась.
Начавшийся не совсем приятно день имел продолжение в виде повстречавшегося на пути судмедэксперта Волкова. Проскочить незаметно в кабинет не удалось.
— Какой шикарный букет, Рязанцева! — расшаркался Волков, сложившись и разложившись циркулем в реверансе. — Сергеев одарил или тайный поклонник?
— Не твое дело, — буркнула Рязанцева, хлопнув дверью у него перед носом.
Ставить дохленькие ромашки в вазу, особенно после реплики Волкова, было глупо, реанимировать цветы все равно не получится. Лена бросила букет на стол, села в кресло и достала телефон. «Сергеев подарил?» — кольнуло в сердце. «Ага, подарил… Дождешься от него. Что вообще происходит в их отношениях? Они живут вместе только месяц, а ощущение такое, будто сто лет?»