— Пожалуйста, садитесь. — Маршалл указал на стоявшее напротив стола кресло, сам сел за стол и принялся перекладывать лежавшие на нём бумаги. — Итак, что же вы хотели узнать?
— Всё! — оставшись один на один с Маршаллом Сэм наконец обрёл уверенность и стукнул кулаком по подлокотнику. Но на хозяина дома это не произвело никакого впечатления. — Во-первых — Кто вы такой? Что у вас за должность? Почему я должен разговаривать с вами, а не сообщить о словах этого узкоглазого властям?! Он очень подозрителен, мы не можем быть уверены, что он не террорист. Эти узкоглазые спят и видят как бы взорвать Америку! Никому из них нельзя верить!
— Стоп, стоп, остановитесь. — Прервал эмоциональное словоизлияние Сэма Маршалл. — Вы задаете вопросы, и сами же на них отвечаете. И, как посмотрю, я вам для этого не нужен. Может быть, тогда мы закончим на этом наш разговор, разойдемся и забудем о случившемся?.. Нет? Тогда договоримся — вы задаете вопрос, я на него отвечаю, а вы в этот момент молчите, и не перебиваете меня.
Если не согласны, можете прямо сейчас бежать в полицию — там вас, уверен, ждут с распростертыми объятьями. Договорились? Сэм мрачно кивнул.
— Вот и отлично. — Маршалл откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — А теперь отвечаю по порядку. Я — Фрэнк Маршалл — квартальный администратор. Официальный представитель власти в этом квартале. В моей компетенции — решать все мелкие вопросы и проблемы без привлечения мэрии и других вышестоящих государственных организаций. Именно поэтому вы разговариваете со мной — через мою голову на вас никто и не посмотрит, а полиция отошлет ко мне. Я и есть власть.
— Узкоглазый говорил что-то о децентрализации власти…
— Моя должность появилась в рамках этой программы. Вы знакомы с программой децентрализации энергоснабжения и истинными причинами ее внедрения?
— В общих чертах…
— Этого достаточно. Причины моего появления здесь те же. И перестаньте называть этих людей узкоглазыми и подозревать в терроризме. Они отличные работники, я ручаюсь за каждого из них. Сэм с отвращением и злобой посмотрел на квартального.
— Я начинаю думать, что вы связаны с ними.
— Все, хватит! — Вскочил Маршалл из-за стола. — Вы мне надоели. Ваша подозрительность и самоуверенность превосходит все границы. Уходите!
— Я никуда не уйду! — загрохотал Сэм. — Я честный американский налогоплательщик, и не сдвинусь с места пока не получу всех ответов от чиновника, которому я плачу зарплату! Сядьте! И извольте объяснить, что значат слова китайца. Повторяю — все, что я сегодня увидел и услышал, очень подозрительно. И если вы откажитесь говорить, я подниму такой шум, что вами и вашими желтомордыми друзьями заинтересуется кое-кто посерьезнее полиции! Так мне уйти?
— Так вот вы как заговорили. — Сказал Маршалл, медленно садясь обратно. — Хорошо. Будь по-вашему. Но, видит Бог, я не хотел делать этого. Уверены, что хотите узнать правду? Предупреждаю — она вас неприятно поразит. У вас еще есть шанс встать и уйти отсюда в блаженном неведении, и счастливо дожить остаток жизни.
— Вы мне угрожаете?
— Ни в коем случае. Просто предупреждаю.
— Оставьте ваши предупреждения для азиатов или трусливых европейцев. — Презрительно сказал Сэм, не раздумывая ни секунды. — Я американец и ничего не боюсь. Перестаньте морочить голову и выкладывайте, что там у вас есть.
Маршалл внимательно смотрел на Сэма. Его лицо ничего не выражало, но в глазах можно было прочесть широкую гамму чувств — от жалости и сочувствия до ненависти.
— Америки не существует. — Четко сказал он.
— ?!
— Да-да, Америки в прямом понимании этого слова такой, какой она была в 2003 году, не существует. — Повторил Маршалл.
— Что вы хотите этим сказать?
— Именно то, что хочу. В 2004 году Соединенные Штаты как государство перестали существовать.
Маршалл был доволен произведенным эффектом. Если уж придется рассказать этому жирному американскому борову всю правду, он сделает это так, чтобы потом можно было с удовольствием вспоминать это веселье в старости. В конце второго — начале третьего года США, преследуя исключительно собственные экономические интересы, оказывало мощное политическое давление на Ирак, а затем, обвинив его в нарушении резолюции ООН вместе с союзниками ввела свои войска на его территорию. США всегда умело пользовались этим принципом — если нет повода к войне — придумай его. Придравшись к какой-нибудь мелочи, они обвиняли страну в нарушении международных соглашений, стягивали к ее границам войска и предлагали для решения возникшего конфликта договор на невыгодных и даже унизительных для провинившейся страны условиях. Если та принимала его, то через некоторое время следовало предложение нового договора, на еще более унизительных условиях. Так продолжалось до тех пор, пока страна либо становилась полностью подконтрольной США, либо отвергала очередной кабальный договор. В этом случае Соединенные Штаты заявляли, что хотели мирного разрешения конфликта, но другая сторона была против и быстро вводили на ее территорию войска, которые стояли на границах и только и ждали команды «фас». При этом доводы «провинившейся» стороны никого не интересуют. Если же кто-то вздумает прислушаться, то у США много рычагов давления, задействовав которые, можно заставить молчать несогласных. Считая себя истиной в последней инстанции, США в одиночку решали общемировые политические проблемы, с молчаливого согласия остальных стран, не желавших портить с ней отношения. США и Израиль создали союз с целью навести на Ближнем Востоке «порядок». И все, кто был не согласен с их позицией, был: а) антиамериканцем; б) антисемитом; в) слепым глупцом и г) террористом. И поступали с ним, руководствуясь этими четырьмя пунктами. Но однажды Америка просчиталась. Она слишком сильно зарвалась.