Дождавшись, когда Горыныч закончит судить баскетбольный матч, затянувшийся после уроков, Парадов зашел в актовый зал, полный устало двигающихся баскетболистов. Кто-то пытался с очень далекого расстояния забросить мяч в корзину, чтоб остальные ахнули, но мяч, проявляя настырный характер, постоянно летел мимо. Наверное, магнитные бури отклоняли его траекторию. Поначалу ученики не обратили на вошедшего никакого внимания — мало ли кто в спортзале любит околачиваться…
— Многоклеточные, возрадуйтесь и возвеселитесь, благая весть для вас!
Все дико на него посмотрели, один из ребят постарше показал неприличный знак. Алексей понял, что не с того начал речь:
— Уважаемые пионеры и комсомольцы, прошу внимания! Немного политинформации. Совсем немного.
Слово «политинформация», кажется, тоже прозвучало невпопад, многие недовольно наморщились, но это совсем не смутило оратора:
— Мы знаем, что скоро социализм победит на всей земле. Будет одно правительство. Будет одна страна. И будет одна валюта на всех. Согласны?
— Ты здесь на общественных началах? — спросил Гаврилин из шестого «в», он являлся старостой в своем классе и просто обязан был вникать во все культмассовые дела.
— Ага, на общественных, на общественных… — не мудрствуя лукаво, подтвердил Алексей и продолжил: — Так вот, секретные службы нашей страны решили провести эксперимент: готово ли наше поколение к такому повороту событий? Они выпустили экспериментальную партию ценных облигаций, пока они стоят очень дешево, но потом… впрочем, сейчас сами все увидите.
Парадов открыл дипломат и продемонстрировал молодому поколению новенькие, только что из-под печатного станка, футуристические купюры. Вокруг него уже образовалась толпа любопытных. Олег Марианов стоял рядом на подхвате и кивками головы подтверждал каждое слово своего компаньона. Танилин же решил не участвовать в авантюре, главную часть работы он и так выполнил, а теперь мудро ушел в тень.
— А чего они черно-белые-то все? — спросил тот же Гаврилин.
— Во-первых, краски легко подделать, они у всех есть. Во-вторых, еще раз поясняю: первая партия пока пробная. Покупайте, не стесняйтесь. Цена смехотворная: один фаригейн — пять копеек, пять фаригейнов — соответственно, двадцать пять копеек. А десять — полрубля. Представляете, если эксперимент удастся и вы доживете до счастливого будущего, во сколько вырастут ваши доходы! Не исключено — в сотни раз!
— Парадокс, ты чего несешь? — возмутился Харинко из восьмого, разгильдяй и лодырь мировой величины. — Это называется лохотрон.
— Так, Харинко, ты вообще не комсомолец, проходи мимо.
Ученики принялись ощупывать купюры, нюхать их, сравнивать между собою. Те, кто постарше, улыбаясь покидали актовый зал.
— Красиво нарисовано! — восхитилась Лукошкина из седьмого «б». — Я, пожалуй, куплю парочку — тех, что по двадцать пять копеек. Маме покажу.
Дурной пример оказался заразительным, началась бойкая торговля, как на рынке. Школьники без особого сожаления расставались с карманными деньгами, приготовленными для буфета, к тому же, рисковали они мизерными суммами и прекрасно это понимали. Ну, а вдруг правда? А вдруг правительство вскоре и на самом деле введет валюту для всей земли? Как знать, как знать… Отходя, учащиеся хвастали друг перед другом своим стартовым капиталом, показывая изящных драконов да готические замки с остроконечными башнями.
— Да ладно, я могу точно такую же сделать! — произнес кто-то из младших, рассматривая монументальные художества Танилина. — У меня пятерка по рисованию.
— Ты что! Ты что! — возмутилась его рыжеволосая одноклассница. — Гляди, тут мелким шрифтом написано: подделка казначейского билета карается по закону! В тюрьмы захотел?!
Парадов величайшим усилием воли сдержал серьезную мимику на своем лице, Марианов же не выдержал и отвернулся. Когда дипломат опустел наполовину, сзади послышался знакомый голос теневой королевы:
— Привет, разводилово! Я гляжу, ты ни Бога, ни Политбюро не боишься.
Здесь радость Алексея оказалась неподдельной:
— Саудовская! Я всегда знал, что ты меня любишь! Что жить без меня не можешь! О, если б ты только была меня достойна, мы бы жили одной семьей. Но увы, социальная пропасть между нами…