Гемма подошла к осколку своего зеркала и внимательно посмотрела на черные метелочки-косички, пышными арками висящими над красивыми маленькими ушами. Потом в сотый раз задала один и тот же вопрос, произнеся его вслух:
— Ну что со мной не так? Чем она лучше меня?
Дверь скрипнула и на пороге появилась Винцела, чью вульгарно пеструю, разноцветную голову не спутаешь ни с чем другим на расстоянии хоть в тысячу шагов.
— Приветик! Ты Фалиила не видела? Он обещал нарвать трав для моего гербария.
Какой еще Фалиил? Что за глупые травы? Гостье даже неведомо, какие бури сейчас творятся в ее душе!
— Прости, не интересует меня твой Фалиил, — холодно ответила она, стараясь интонацией не выдать своего раздражения.
— Ну, ладненько! — дверь повторно скрипнула, произведя спасительную изоляцию от внешнего мира.
В этом слащавом «ну, ладненько» почувствовался какой-то бархатный яд для ушей. Гемма мотнула головой и подумала: что теперь, сидеть всю оставшуюся жизнь взаперти да перевариваться в собственных кошмарах? Ну уж нет! Она вышла наружу, где светлое, не запятнанное тоской небо посылало свое лучистое благословение всему вокруг. Счастливое мгновение тотчас улетучилось, как только она увидела Ханниола — тот стоял возле мраморной экспоненты, наблюдая за ходом ленивого времени. Сейчас она снова к нему подойдет, сейчас он снова недовольно наморщится, сейчас… все шло как по заколдованному кругу, и Гемма ничего не могла с этим поделать.
— Здравствуй, Хан.
Он обернулся, на самом деле поморщившись. Как предсказуемо.
— Извини…
— Ты опять скажешь, что чем-то занят? Ты ведь совершенно свободен. Почему ты меня сторонишься? Я что-то не так сделала?
Его рыжая голова-вспышка, казалось, еще ярче засветилась от пламени недосягаемых свечей:
— Да потому что… — он сжал кулаки и потряс ими в воздухе, точно схватил за шкирку невидимого врага. — Потому что я знаю истинную причину происходящего!
— Причину? — Гемма распахнула наивные глаза, в них кристаллики малахита доверчиво сверкнули.
— Надо наконец-то поговорить! Пойдем к тебе в хижину, не хочу, чтобы у нашего разговора были свидетели.
Сидя уже за ее столом, Ханниол подбирал правильные слова, искоса поглядывая на то, как Гемма пронзительно смотрит в его сторону. Его порой бросало в дрожь от взора зеленых зрачков, а иногда даже приходилось с опаской оглядывать и себя: не покрылся ли он сам этой зеленью? Взор Геммы не был ни приятным, ни наоборот отталкивающим, он являлся каким-то… физически ощутимым, что ли.
— Короче, во всем виноват Гимземин.
— Вот как?
Наверняка она подумала, что Хан хочет свалить проблему на отшельника лишь бы от нее отвязаться, поэтому поспешил пояснить:
— В своих алхимических опытах он изобрел напиток, который назвал странным именем «любовь». Сделал он это не со злого умысла, я знаю — просто очередной эксперимент. Да и виноват, по сути, не он, я мое любопытство. В общем…
— Ты его выпил?
— Да. По глупости! Он вызывает странную привязанность к тому, кого впервые увидишь. Поверь мне, то что ты испытываешь сейчас ко мне, я испытываю к Астемиде. Сколько уж раз хотел избавиться от дурного чувства! Порой хочется просто вырвать его вместе с грудью, но все бесполезно. Представь: даже смерть не помогла!
— Это болезнь?
— Гимземин сказал, что да. Он обещал поискать противоядие… я сам жду избавления, пойми ты меня!
Гемма сложила ноги крестиком и, сидя на кровати, принялась ими раскачивать, осмысливая пестрые новости.
— Постой, но ведь я-то…
— Ах, да! Самое важное не сказал: помнишь, ты пришла ко мне в гости и без разрешения выпила…
— О ужас! — Гемма, кажется, догадалась. — Тот чай предназначался ей! И ты, злодей такой, подлил отраву…
— Стоп, стоп! Ты сгущаешь краски, я просто хотел, чтобы Асти меня не отвергала, чтоб мы были почаще вместе. Это что, преступление? Ты этого разве не хочешь?
Потом некоторое время помолчали, отрешенно глядя по сторонам. Пол и бревенчатые стены хижины были покрыты прозрачным лаком, создавая повсюду блестящие поверхности, заигрывающие с крупицами света. В других домах все выглядело поскромнее. Серое пятно под ногами Геммы так до сих пор и не исчезло, даже когда ее ноги были приподняты над полом или землей, пятно, словно преданный темный страж, болталось где-то рядом, безропотно следуя за хозяйкой, куда бы она не направлялась.
— Оно мне идет?
Ханниол пожал плечами, несколько изумленный неожиданным вопросом.
— Твоей красоты оно не портит, это точно.