— Думаете меня напугать? — обратился он вслух к своим безмолвным подопечным.
Маленькие человечки затаились, никто не хотел казаться живее, чем он есть на самом деле.
Потом люстра в зрительском зале пару раз мигнула и погасла.
Перегорел ее здравый смысл…
{Статус повествования: ГЛАВА НЕЧЕТНАЯ}
Авилекс сидел прямо на траве, схватившись за голову, и никого не хотел слушать. Его мятая шляпа валялась где-то неподалеку, под нее пытался спрятаться кошастый, но она оказалась мала. Да и не до пряток сейчас никому. С горизонтов нарастал тревожный гул, бумажные птицы, истерически хлопая крыльями, кружили над головой и только всех раздражали.
— Ну что-то же можно сделать! — Ингустин всплеснул руками. — Свяжись по ракушке с Ханниолом, пусть переставит эту шестеренку! Что во-о-бще теперь будет?
Звездочет отрешенно покачал головой:
— Сквозь два противоположных потока времени ни один сигнал не пройдет… это конец… нам всем конец…
Винцела вытерла ладонями наворачивающиеся слезы:
— А может, громко позвать Кукловода? Не может же он допустить, чтобы все погибло?!
— Не понимаю, почему нам угрожает опасность? С какой стати? — спросил Исмирал. Дико прозвучит, но он больше сожалел не о чьей-то вероятной гибели, а о своей новой недостроенной ракете. Ее остов, едва получив крепкое деревянное основание, уже возвышался над крышами низкорослых хижин.
Астемида нервно дергала себя за косу и смотрела на север в сторону Желтой свечи. Ее трепыхающийся язычок пламени словно прощался навсегда. Леафани опустила голову, не зная, что сказать. Остальные тоже молчали. Гемма впервые поглядела на свое серое пятно под ногами с абсолютным равнодушием. Кошастый еще некоторое время пытался всем приподнять настроение, кусаясь и царапая одежду, но и он вскоре поддался общей тревоге. Хвост, увенчанный лохматой кисточкой, грустно прижался к траве.
— Туман абстракций разогревается энергетически, скоро начнет рваться ткань пространства. — Звездочет с такой силой ударил себя по лбу, что послышался легкий треск пластмассы. — Один я во всем виноват!
Тут он сорвался с места, забежал в свое жилище и принялся что-то спешно писать на бумаге. Наконечник пера только и успевал окунаться в склянку с чернилами, преобразуя их вязкое естество в небрежные строчки.
— Ты… чего?.. — с опаской спросил подошедший Исмирал, так как со стороны эти странные действия слабо согласовывались со здравым поведением.
— Не мешайте мне!! — неожиданно зло крикнул Авилекс. — Уйдите все!!
Ингустин решил покинуть поляну и спешно направился в сторону юга, через лес прямо к туману абстракций. Да… Авилекс, кажется, прав: такого еще не наблюдалось. Прямо посреди дня туман начал светиться, внутри него что-то искрилось, и какой-то вездесущий гул, не имеющий определенного источника, прессовал слух. Штрихи, коих раньше увидеть было великой редкостью, сейчас возникали чуть ли не ежесекундно. Внутри тумана то там, то здесь появлялось все, что только может взбрести в беспокойную голову: незнакомые лица, кривые и ломаные линии, стулья, ножки от стульев, пятна, кляксы, квадраты, треугольники, облики невиданных зверей, даже целые куклы или их варварски оторванные конечности. Не исключено, в нем возможно когда-то увидеть себя самого. Порой казалось, этот туман воплощает собой хаос неполноценных идей, спонтанно возникающих в чьей-то больной фантазии. В один шальной миг Ингустин заметил, что оттуда выбежало Нечто змееподобное со множеством коротких ножек, покривлялось несколько капля-секунд, а после неведомая сила затянула Нечто обратно. Оно словно растворилось там, чтобы из его естества возникли другие, еще более нелепые абстракции.
Настроение у Ингустина все ухудшалось и ухудшалось. Он медленно двинулся назад к Восемнадцатиугольнику…
Авилекс тем временем исписал уже несколько листов: они, чуть загнутые от чернильной влаги, небрежно складывались в угол стола. Так как дверь в его хижину оставалась открытой, Риатта стояла неподалеку и преданно наблюдала за всеми его действиями. Наверняка звездочет занимается чем-то очень важным. Остальные куклы перешептывались, настороженно смотря в ту же сторону.