— !
— Он тебя не обижает?
Руки крестиком.
— Хочешь прогуляться до тумана абстракций?
- ~.
— Не бойся, в нем еще никто не сгинул. Как-нибудь тебе покажу.
— …
— Да, ты немногословен, но как красноречив!
Появился Авилекс, он был задумчив больше обычного и, обращаясь к Ингустину, как-то излишне буднично произнес страшную фразу:
— Хариами наш с ума сошел.
Ингустин, мигом потеряв интерес ко всему на свете, поспешил переспросить:
— Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду, он хочет узнать, что лежит за непреодолимыми скалами.
— Но это же безумие!
— А я как только что сказал?
Наступила пауза, сотканная из прозрачной тишины: кошастый прилег на траву, Тот-Кто-Из-Соломы непонимающе покосил голову набок, Ингустин задумчиво почесал висок. Его невзрачный опаловый взгляд, как всегда, не выражал ничего, умело маскируя все секреты души. Леафани фыркнула:
— Он всегда был чересчур любознательным и неугомонным. Наверняка и руку потерял из-за своей чрезмерной любознательности.
— Лефа! — Ингустин строго посмотрел на ее.
— Чего, «Лефа»? Предлагаешь карабкаться за ним?
— Она права, — звездочет сорвал травинку, покрутил ее меж пальцев, потом воткнул Тому-Кто-Из-Соломы вместо зеленой волосинки, но чучеленок сразу же смахнул неуместный подарок. Ави закончил свою мысль: — Увы, мы ничего не можем сделать.
Первым из скитальцев прибыл Ханниол, его сразу обступили, засыпали вопросами. Тот отвечал механически, не задумываясь, внезапно свалившаяся популярность сразу стала его раздражать. К тому же, в самой Сингулярности никаких серьезных перемен не наблюдалось. Да, на мраморной экспоненте заработали часы, и этому чуду можно было подивиться минут пять от силы. Авилекс скупо пожал ему руку, ничего особенного при этом не сказав. Хану и не нужно было ничего говорить, тем более лезть к нему с глупыми расспросами, он взволнованно выискивал взором Астемиду, а когда понял, что та даже не снизошла выйти его поприветствовать, стал мрачнее ночного неба. Увы, заразная болезнь, придуманная алхимиком в одном из его увеселительных опытов, так и не отступила.
— Хан! Приветик! Как ты?! Цел? Что видел? Расскажи! — Гемма подбежала, сияя своими малахитовыми глазами. Она готова была задать еще тысячу тысяч вопросов, если б Ханниол жестом ее не остановил, подумав: «с чего такой излишне живой интерес?.. ах, ну да… проклятый Гимземин!»
Вслух он коротко сказал совсем другое:
— Извини, я устал. Во всем заслуга Авилекса, мы лишь исполнители, ты же знаешь.
И он прямиком направился к хижине Астемиды, даже не подозревая, какое фатальное воздействие это произведет на шокированную Гемму. Асти в это время сидела возле зеркала, расплетая косу и улыбаясь своим мыслям. Наверняка думала о чем-то химерически несбыточном. В силу сложившегося этикета он редко бывал в гостях у девчонок и, зайдя внутрь, прежде всего посмотрел на часы с ходиками, как на некую диковину. Их мелодичное потикивание сразу разрядило эмоциональное напряжение и, казалось, располагало для задушевных бесед. Астемида мельком глянула в угол зеркала, поняла кто пришел, но так и не обернулась. Ее пальцы расплетали строптивую косу лишь для того, чтобы потом заплести ее вновь, более элегантно.
— А, это ты… — вот наконец подала голос.
Ханниол заговорил не сразу, из десятка бродивших в голове вопросов выбирая самый для него важный. Потом, к собственному удивлению, спросил совершенно не то, что собирался:
— Скажи, я тебя раздражаю?
Асти пожала плечами:
— Нет, все нормально, — ее не совсем естественный голос скрывал определенную недосказанность. — Последнее время ты стал излишне навязчив, это правда. У тебя какая-то неизвестная болезнь, ты все пытался мне это объяснить, я честно пыталась тебя понять… — она вытащила из волос несколько заколок и положила их на фигурный столик, — но единственное, что я поняла, так это то, что во всем виноват Гимземин. Так?
Хан сентиментально вздохнул, потом молча кивнул.
— Так с ним и разбирайся. Справедливо? Что он там изобрел?
Уже открывая дверь и собираясь уходить, Ханниол бесчувственно произнес:
— Яд для души.
Ему не дано было знать, что в это самое время Гемма чуть ли не ревела, стоя у своего осколка зеркала:
— Что со мной не так?! Что не так?! Что не так?! — она кричала на свое отражение, будто ожидая, что сейчас оно изменится в лице, вылезет из стекла и погладит ее по черной как смоль голове, утешительно сказав: «все так, подруга, все так…» — Почему он смотрит на нее, а не на меня? А может… может, мне такую же косу заплести? А?