Начал думать о детях. Два часа назад я отвёл Севу в школу на занятия гитарой. Что он подумает, вернувшись домой и не найдя меня там?.. Что с Настей? Начинаю плакать. Ухожу в туалет. Реву разве что не в голос. Возвращаюсь, предварительно обсохнув, и прошу наконец-то воды. Во рту дурной привкус. Женщина приносит мне пластиковый стаканчик из-под йогурта или кефира с доверху налитой водопроводной водой. Думаю, что мог бы и в туалете из-под крана попить. Делаю лишь один глоток.
Приехали врачи: женщина и мужчина. Поздоровались. Сначала очень долго общаются с полицейскими в другой комнате (я слышу отрывки разговора, ничего интересного), затем возвращаются ко мне. Вопросы-ответы. Заметно, что они больше наблюдают за мной, за моим поведением, нежели слушают мои россказни. Женщина постоянно смотрит в глаза. Я ей в ответ. Играем в гляделки.
Депрессия от всех этих ерзаний по открытым ранам взяла своё, разлилась по всему телу. Я лишь сдерживаюсь от того, чтобы опять не расплакаться. Врач-женщина отходит ещё раз переговорить с полицейскими. Врач-мужчина задаёт для проформы пару вопросов и оставляет меня в покое. Сидим, молчим.
Возвращается женщина и говорит, что меня сейчас отвезут в клинику, в которой есть отделение, специализирующееся на суицидальных случаях. Там мне помогут. Меня спрашивают — не против ли я. Я понимаю, что альтернативы опять не будет, и говорю, что нет, не против. Мне всё равно.
Меня отводят в соседний кабинет (тащусь туда, забрав с собой зачем-то стаканчик с водой) и вторично (уже более тщательно) обыскивают. Опять-таки ничего, кроме телефонной карточки, трёх жетонов для питерского метро да пары евроцентов, не найдено. Обыскивая, извиняются за эту необходимость. Тем не менее, мне очень неприятно. Чувствую себя глупо. Я же не вены резать собирался, не травиться… ножа, таблеток не припас, горЫ же у меня в карманах не найти. Выводят обратно в холл. Я опять не знаю, куда деваться с этим стаканом. Ставлю его на стол и забываю о нём. Сижу какое-то время, рассматриваю стенд со значками отличий полицейских. Через четверть часа уводят в кабинет начальника. На полу я тут же замечаю свои вещи. Кто-то съездил за ними к Тане. Зачем она отдала им сумку с компьютером?! Чтобы я потом к ней по этому случаю не заявился, что ли?!.
Мне дают мой кошелёк, из которого полицейские выудили медицинскую карточку. Я забыл её выбросить, покинув пределы Германии полгода назад. Говорю полицейскому, что она больше не действительна, объясняю почему. Мне отвечают, что разберутся.
Начальник участка сообщает мне, что заказал машину из клиники и через полчаса меня увезут в Вуншдорф. Говорит мне также, что по заключению врача я нахожусь в эдаком состоянии, что в любой момент готов броситься под трамвай — в том случае, если меня отпустят на волю. Он сожалеет о принятых против меня мерах. Желает мне всего доброго и советует после прохождения лечения уматывать (нет, не «уматывать», конечно, а вежливо «уехать») в Питер, оставив тем самым свою бывшую жену в покое. Так, он считает, будет лучше. (Я только что хотел оставить её в покое навсегда, так, чтобы потом не донимать её даже телефонными звонками, но мне этого не позволили…) Мне возвращают аусвайс и медицинскую карточку.
Врач-женщина говорит, что мне очень повезло: дежурный врач сегодня в больнице — выходец из Питера. Мы, мол, быстро найдём с ним общий язык.
Прибывают санитары. В комнате шефа скопилась толпа, связанная с моей историей: сам шеф, два полицейских, которые меня отловили, два, которые меня обыскивали в участке, два врача и два санитара. 9 человек. Чувствую себя неловко при такой-то процессии.
Was kostet das alles zusammen?[12]
Беру свои вещи.
Все с сожалением смотрят на меня. Из-за того, что с каждым из них я уже пообщался, они, видать, чувствуют себя приобщёнными к моей персоне, замаранными в моей истории. Прощаюсь со всей группой одним кивком головы и следом за одним из санитаров выхожу на улицу.
Вдогонку слышу голос врача: Отделение 5.2!
Садимся в Krankenwagen[13], поехали. Меня тут же начинает сильно укачивать. В скорой нет окон, не на чем сфокусировать зрение. Еду словно в холодильнике. Еле дотерпел до высадки.
Вуншдорф. Клиника. Отделение А5.2
Подъехали к пятому отделению, поднялись на второй этаж. A5.2. Не знаю, что значит буква «А»; 5 — номер здания; 2 — отделение.