– Вот урод! Скотина! Тут пашешь день и ночь на трёх работах, а этот кретин – бац и в дамках! Сволочь! Ну почему мне так не везёт?
– Везёт тем, кому везёт. Надо уметь рисковать. А главное, быть фартовым.
Я сиял от счастья, которое пёрло из меня без перерыва ещё целую неделю. Если честно, мне всегда везло так, что я даже считал себя волшебником. Ну, предположим, не полноценным, а только начинающим – но всё же. Иногда мне казалось, если я на этом поприще сосредоточусь и разовью данный природой дар, то стану полноценным настоящим волшебником. Но для воплощения этого месседжа в жизнь мне не хватало концентрации внимания и нацеленности. Да и попросту было не до этого. Я порхал по жизни с природным даром в кармане, который исполнял для меня все мелкие капризы. Обычно мои волшебные запросы ограничивались бытовой сферой, либо сферой лирических отношений. Материальное исполнение волшебства со мной произошло впервые. Ес-с-с! Я волшебник!
Наконец, праздники закончились: мне позвонили из фирмы, где изготавливали вывеску для клиники. Всё готово.
Эпизод четвёртый
Королевишна
В солнечный тёплый день я стоял на помпезной улочке Санкт-Петербурга, прилегающей непосредственно к Невскому проспекту. За моей спиной рабочие, одетые в новенькие спецовки, закрепляли на стене шикарную вывеску. Она гласила: «Центр вербальной медицины. Клиника Борменталя». На мне был взятый на прокат смокинг. Голову украшал медицинский колпак. Выглядело всё это довольно куртуазно. Но мне казалось прикольным так вырядиться. У парадного входа, украшенного гирляндами надувных шаров, лыбился во всю физиономию персонал клиники: два «молодца одинаковых с лица» в строгих костюмах и три девушки в коротких медицинских халатиках. С близнецами – Святославом и Станиславом – я познакомился давно. Они были на подтанцовке у местной шансонетки, украшающей своим ужасным пением, больше напоминающим гнусавый речитатив, одно из популярных злачных мест. Парни с удовольствием согласились мне помочь за не очень большую мзду. Вдобавок по моей просьбе они привлекли к этому знаменательному для меня событию знакомых танцовщиц. Феликс старательно снимал всю эту красоту на фотоаппарат с длиннофокусным объективом. Современная фототехника легко исполняет и функцию видеосъёмки. Клепалов был замечательным фотографом. Я даже иногда убеждал его, что с таким талантом он легко мог бы обойтись и без медицины. Поэтому за качество фото и видеосъёмки я не беспокоился. Эх, дружище, что бы я без тебя делал? Филька был интересным экземпляром. Рост – чуть ниже среднего. Физическое развитие: не ботан, но и не Геркулес. Сексуальная привлекательность? Не знаю, мне трудно оценить. Впрочем, если бы я был девушкой, вряд ли меня привлёк его нос – чуть длиннее среднего; подбородок – чуть массивнее, чем у всех; кожа – довольно угрястая, и толстые линзы в роговой оправе. Хотя, как друга, лучше Феликса я бы вряд ли где нашёл. Он умный, добрый, справедливый и преданный. Такой не подведёт.
Неожиданно прямо напротив входа в «мою» клинику тормознул шикарный авто. Вымуштрованный водитель, больше напоминающий дорогого телохранителя с безупречной выправкой, открыл заднюю дверь, в проёме которой показалась изящная женская ножка. А вслед за ней возникла прелестная фигурка обладательницы изящных ножек. Зачем это чудо природы к нам явилось? Она была хороша собой. Слишком хороша даже для того, чтобы быть ангелом, ниспосланным с небес. Придраться к её безупречному наряду не сумел бы даже такой знаток стандартов красоты, как почётный член Российской академии художеств Саша Васильев. Это я конечно утрирую и стебаюсь, пытаясь спрятать своё смущение от явления такого божественного создания, украсившего мою авантюрную затею. Да-да, даже я, совсем не обиженный в этой жизни женским вниманием, на некоторое время потерял дар своего неподражаемого спокойствия и некоторой нагловатости в общении с женским полом. Филя – он вообще остолбенел, отвесил челюсть и готов был выронить из рук самое дорогое, что нажил к двадцати трём годам ¬– фототехнику фирмы «Nikon». Диво дивное расправило плечи, улыбнулось и спокойно продефилировало прямо ко мне. Она была прекрасна. Эти огромные тёмно-карие глаза, этот точёный нос и чуть припухшие губы! Ух! Её красота завораживала. Статная фигурка была украшена высокой шеей, шикарными бёдрами, узкой талией и, естественно, ногами, к которым трудно подобрать подходящий эпитет. Такого эпитета ещё не придумали. В моей голове тут же завертелись варианты точного определения, созерцаемого мной явления. Статусу принцессы она явно не соответствовала по возрасту. Её трудно было сравнивать с ребёнком. Богиня! Нет, не пойдёт. Ещё поклоняться потом заставит. Примадонна! Тоже не катит. Узнает, что я её так называю, обидится. Обычно примадонны – это совсем уже зрелые дамы. Королева! Тоже не то. Королева – это власть. Ещё не хватало, чтобы мной кто-нибудь помыкал. Королевишна! О! Само то. А в постели я буду её звать коротко: Кэрол.