– Жека, глянь. Во девка дает.
Евгений резко повернулся. На его лице были видны досада и испуг. Посмотрев сверху на Светлану, он уважительно произнес:
– Сильна!
Поскольку тело парня уже не загораживало стену, она увидела, что наружная пластиковая панель обшивки вагона снята, а в белом утеплителе из пенопласта сделано большое углубление. Вернее, таких углублений было два. С каждого края полок. Над каждым работал один из них. Они вырезали мякоть утеплителя, состоящую из белых шариков, и аккуратно складывали ее в пакеты. «Тайник» – осенило девушку. Она хотела спросить, но не успела. Евгений с ловкостью гимнаста спрыгнул между полок и в одно мгновение оказался на Светиной постели. Она от неожиданности так и осталась держаться на одном локте. Парень приставил к спине что-то острое. Она вскрикнула. Он всем телом навалился на нее, все еще держа между ее лопаток что-то острое и холодное, и прошептал прямо в ухо:
– Пискнешь – убью. У нас длинные руки.
В его голосе, когда он произносил последнюю фразу, явно слышалась театральная наигранность.
– Слушай, это уже не смешно – она попыталась оттолкнуть его, но он, повалив ее на спину, наклонился еще ближе.
Мелькавшие за окном фонари отражались в его глазах короткими вспышками света. Эти глаза были так близко, что ей казалось, их взгляды слились в одно целое. Ей было почему-то совсем не страшно, хотя он именно и желал напугать ее. Она молчала, все еще находясь под гипнозом его глаз. Светлана не поняла, намеренно или случайно он коснулся своей щекой ее лица. Только касание кожей, а по ее телу пробежала волна блаженного восторга. Она зажмурилась, чтобы не выдать своих чувств, но он все понял, а всего скорее сам испытывал то же. Евгений освободил ее руки и, сев на краю постели, еще раз окинул взглядом. Наигранность пропала, а глаза были серьезны и удивлены. Все еще грубым тоном он продолжил свою роль.
– Спи, а утром все забудь, если хочешь жить.
Сверху раздался смешок.
– Жека, пощупай, она лужу не пустила?
Лицо Евгения приобрело прежнее выражение и, махнув рукой, он даже как-то обиженно отвечал другу:
– Ага, такая пустит, дожидайся – он снова повернулся к Свете и с укоризной продолжал. – Ты же лошадиную дозу водки выпила. Что ты не спишь? Знал бы, что ты такая непрошибаемая, и тебе клофелинчику сыпанул бы.
Сверху опять послышался голос:
– А я тебе говорил. Дешевле бы обошлось.
Только теперь до Светланы дошло, почему Люда не реагирует на их разговор.
– А вы что, Люде..? – она не договорила еще, как Евгений закивал головой.
– Ага. Вот именно. И спит человек спокойно. Как умная девочка. А ты, как сова, глазищами на меня сверкаешь. Работать не даешь.
Света молчала. Он тоже. Они опять встретились глазами. Желая уйти от его взгляда, она села на постели и запросто спросила:
– Что прячем?
Наверху опять послышалось квохтанье. Николай засмеялся, закрыв рот рукой.
– Ой, я не могу. Ну, нам везет. Мало того, что она алкоголичка и в пьяном угаре ничего не боится. Так она еще и все видит. В темноте. И почему нам не подсадили двух Люд.
– Я же говорю, сова – отозвался Евгений.
– Ну, что ты там увидела, колись?
– Тайник – Света, оправившись от первых впечатлений, начала понимать серьезность момента. В голове уже начали крутиться возможные варианты: деньги, валюта, оружие, наркотики. «Что они прячут?» – она бешено вращала глазами, глядя то на одного, то на другого.
– Так. Или вы мне говорите, что прячете? Наркотики? Или я..! – она хотела сказать, что сейчас закричит, но в последний момент решила, что не стоит выдавать своих намерений. Парни, не ожидая такого поворота дела, в один голос закричали:
– Да, иконы! Какие наркотики? Иконы!
У нее отлегло от сердца. Она успокоилась так же резко, как и разозлилась. Иконы – это тоже, конечно, плохо, но это уже другой коленкор. Она вдруг снова вскочила на ноги.
– Ведь это грех! Иконы нельзя продавать!
– Да, знаем – Николай спрыгнул с полки и сел напротив них. – А что делать? Таскаться за границу с мелочовкой нет времени и смысла, а вопросов куча. Все решаются деньгами.
– Да ладно, Колян, Бог нас простит. Разбогатеем, церковь построим или хотя бы часовню. Замолим грехи.
Светлана, видя, что этот вопрос для них серьезный, спросила:
– А вы верующие?
– Да, мы, как все. У нас же как: все атеисты верят, а все верующие сомневаются. В кармане партбилет, а в церковь входим со слезами. Так, как и весь народ.
Колеса вагона напевали свой любимый мотив, фонари за окном мелькали. В купе было тихо. Светлана очнулась от раздумий и, сама от себя не ожидая, вдруг предложила: