Баланс прост: одна сторона всегда в выигрыше, а другая всегда несет убыток.
Торжествует религия и торжествуют те силы, которые стоят за ней. Торжествует кулак, капиталист, для которых религия и праздники были всегда той «дымовой завесой», под прикрытием которой они обделывали свои дела.
---43---
IV. РЕЛИГИЯ и ВОДКА НА СЛУЖБЕ У КУЛАКА
Поповско-кулацкая сивуха.
Религия и водка служили одной цели: они помогали угнетателям закабалять трудящихся. Помещик и фабрикант, кулак и поп, царь и урядник, — все мироеды были заинтересованы в том, чтобы обмануть многомиллионные массы, одурманить их. Поп напевал беднякам о будущем блаженстве, дурманя их религиозной сивухой. Кулак подносил стаканчик батраку или бедняку, чтобы легче выматывать потом из них жилы.
Поп работал на кулака, кулак работал на попа. Поп призывал трудящихся терпеть и покорно переносить бедность и угнетение, а кулак яростно защищал попа и церковь.
Теперь, когда дни кулачества сочтены, когда победоносно наступающий социализм сметает с лица земли кулацкое господство, кулак еще энергичней налегает на религию и водку.
Защищая кулака, поп пугает трудовых крестьян адом, концом света и иными сказками. Кулак вторит попу, измышляя новые и новые басни. Кулак и поп единым фронтом пытаются создать препятствия строительству социализма.
Попы и кулаки стараются помещать хлебозаготовкам чтобы не дать советской власти хлеба для городов и потребляющих районов. Попы и кулаки
---44---
стараются сорвать сев, чтобы вызвать новые продовольственные затруднения в Советском Союзе. Попы и кулаки шипят по углам против займов, против Красной армии, против советских школ, против всего советского, ибо оно несет неминуемую гибель этим паразитам.
Понятно, что и попы, и кулаки цепко держатся за религиозные пьяные праздники. Поп старательно вызванивает в колокола, кулак поддерживает пьянство, уговаривая трудовое крестьянство крепко стоять за старые привычки, не отказываться от религии и пьянства.
С дубиной в руке за бога и кулака.
С каждым годом растет классовая сознательность широких крестьянских масс. Все шире и шире растет безбожие, создается новая трезвая жизнь идущей к социализму деревни. Ярой кровью наливаются глаза кулака. За старый пьяный быт зверем идет он на новых людей деревни.
Вот какой случай был недавно в деревне Усищевой, б. Череповецкого округа.
Вернулся в эту свою родную деревню из Красной армии Степан Серов. Увидел он, что его односельчане все еще находятся в религиозно-кулацком плену, и стал объяснять им вред религии.
Попробовали кулаки пугнуть Серова — не испугали. Стукнул тогда один из кулаков Степана молотком по голове.
Степан месяц провалялся в постели, но выжил.
Кулаки повели сбор на ремонт церкви. Степан опять стал агитировать против этого расхода, уговаривая трудовых крестьян не давать денег на кулацкую затею.
Кулаки церковь все-таки отремонтировали. Пригласили архипопа, закатили торжественный молебен. В деревне пошло невиданное пьянство.
Степан в церковь, конечно, не пошел и пить не пил. Он сидел около дома на лавочке с книжкой
---45---
в руках. К нему подкрался один из пьяных кулаков и со страшной силой ударил колом. Степан успел отшатнуться. Кол разлетелся о скамью.
Через несколько дней банда кулаков в третий раз напала на Серова с кольями. Но и на этот раз Степан отбился.
Так кулаки стоят за религию, которая учит никого не обижать. Кулакам очень нравится христианская религия, так как она дает им возможность безнаказанно высасывать соки из трудовых крестьян. Защищая же религию, которая на словах запрещает не только убийство, но даже бранное слово, кулаки пускают в ход колья и обрезы.
Вот еще один случай.
В деревне Погорелки, Захарьинского сельсовета, б. Ярославского округа, праздновали «казанскую». Деревня, находившаяся в поповско-кулацких лапах, отстояла обедню с молебном. Последовало обильное возлияние в честь «матушки казанской».
А день выдался на редкость погожий. Только поспевай сено ворошить да убирать.
Александр Гирин в этот день не пошел в церковь, не пьянствовал. Он пошел убирать сено.
Кучка кулаков во главе с церковным старостой неожиданно выросла перед Гириным.
— Брось работу, — обратились они к Гирину. — Казанская на селе, а ты сеном матушку угощаешь? Как ты можешь итти против общества?