Александр писал стихи не хуже друга и девятнадцати лет уже печатался. Его стихи «Послания к А. Н. Очкину» и «Задумчивость» появились в журнале «Соревнователь просвещения и благотворительности» за 1819 год. Стихи эти не уступают распространенной в то время лирике романтического направления. Кулибин воспевает элегическое настроение «задумчивости», которая в ту пору изображалась обязательно в образе «святой богини». Поэт представлял ее себе, как «подругу нежную чувствительных сердец». Разумеется, все это было модой, условным жестом и отнюдь не являлось реальным настроением здоровых, буйных и шумливых воспитанников кадетского корпуса. Вот почему этот элегический поэт без всякого труда и сразу втянулся вскоре в практическое дело инженера.
В «Послании к А. Н. Очкину» он прощался с друзьями, уезжая в Сибирь, и выражал надежду, что они услышат из Сибири идущий «знакомый звук его нестройной лиры».
Но, уехав в Сибирь, он, по-видимому, навсегда расстался со столичными друзьями, забыл стихи и целиком отдался работе на промыслах. Во всяком случае, этот столь элегический поэт становится уже до конца своей жизни постоянным сотрудником «Горного журнала». И если смолкла его лира, зато проснулась огромная пытливость геолога-разведчика и инженера, отчетливо сказавшаяся в «Описании Гридинского золотосодержащего прииска», в «Описании Коловановоскресенских заводов по 1831 год», а также и в других его работах. В последнем «Описании» он проанализировал топографию этого горного округа, климат, почву, описал флору, фауну, недра, звериный промысел, транспорт. И в этом уже ясно проступают черты кулибинского характера: упорство и обстоятельность в работе. Жаль, что этот примечательный человек умер тридцати семи лет, в возрасте еще нерасцветших дарований. После него осталось шесть человек детей. Сыновья Николай, Константин и Владимир пошли по следам отца.
Николай, старший сын Александра Ивановича, около сорока лет был профессором горнозаводского дела и воспитал не одно поколение горных инженеров. С 1882 по 1892 год он занимал должность директора горного департамента. После того был председателем горного совета. Им написано много мелких и крупных работ о горнозаводской промышленности. В «Ниве» за 1901 год помещены его портрет и статейка по случаю пятидесятилетнего его юбилея. Седой, как лунь старик, прошедший семидесятилетний жизненный путь, он выглядит бодрым и очень похож на деда. Умер он в 1903 году. Сын Николая Александровича — Сергей, правнук изобретателя, исполнял обязанности секретаря горного ученого комитета. Ему принадлежат статьи, касающиеся мнений знаменитого геолога Зюсса о русском горном деле. Им же написан целый отдел о горном деле в «Подробном указателе всероссийской промышленности и художественной выставки в 1896 году в Нижнем Новгороде».
Константин Александрович — тоже горный инженер — очень много путешествовал по Средней Азии, Сибири, Крыму. У него есть работы о поисках золота в Туркестане, о жильной породе уральских коренных месторождений, а также о месторождениях рудного золота на Алтае. Он изъездил всю Россию и путешествия свои описал в ряде статей. Надо думать, что Константин Александрович был золотоискателем по призванию. Он даже забрался в Китай, изучал его недра и написал работу: «Месторождения золота в Синьдзянской провинции Китая».
Младший брат, Владимир Александрович, известен был как талантливый изобретатель. Ему принадлежит ряд работ по усовершенствованию техники золотопромышленности, в том числе известная «кулибинка». «Кулибинка» — это плавучая машина, которая поднимает со дна реки песок и, промывая его, отбирает золото. Драга непосредственно передает золотосодержащий песок на «кулибинку». Таким образом, промытый материал не надо отвозить, он выбрасывается опять в реку, в выработанное пространство. Это очень удешевляло разработку золотых россыпей.
У Владимира Александровича было две дочери и четыре сына, последние были водными инженерами. Владимир, сын одного из них, Александра, долгое время работал в железорудной промышленности Урала, имеет печатные работы и изобретения. Он живет сейчас в Москве. Как раз Владимир Александрович Кулибин и прислал автору книги письмо, в котором кратко изложил генеалогию своего рода.
«Других ветвей кулибинского рода я не умею восстановить, — пишет он, — но интересно отметить, что в газетах упоминался какой-то Кулибин — стахановец Уралмашзавода в Свердловске, потом сообщалось о пограничнике ДВК, награжденном орденом, но по каким линиям идут эти потомки Кулибина, я не знаю».
Во всяком случае, теперь Кулибины рассеяны по всему лицу Республики, есть они и в Москве, и в Харькове, и в Ленинграде.
Заключение
Кулибин прожил долгую и во многом поучительную жизнь. Он был рожден в годы царствования Анны, «привезшей в Москву, — как говорит Ключевский, — злой и малообразованный ум с ожесточенной жаждой запоздалых удовольствий и грубых развлечений»; он рос во времена Елизаветы, когда нижегородские епископы сгоняли нагайками мордву, чувашей и марийцев к церковным алтарям и Поволжье оглашалось воплями утесненных новокрещенцев; зрелым человеком он жил в столице, сперва при дворе Екатерины, купающейся в атмосфере всепожирающей лести, пышного блеска и распутства, поистине титанического; потом — при дворе сумасшедшего Павла, наводившего на всех ужас, полюбившего все, что ненавидела мать, и возненавидевшего то, что она любила; затем при дворе сентиментального лицемера Александра I; он вращался среди знаменитых ученых и высокомерных чиновников от науки, среди русских вельмож, говорящих лишь по-французски, и кичливых дворян, вздрагивающих при упоминании Пугачева; наблюдал «высший свет» в моменты его ненависти к французской революции и самое царицу, в ожесточении замуровавшую Радищева; он был участником фантастических пиршеств временщиков, сопутствовал Потемкину в Новороссию, застал нашествие на Москву Наполеона, видел блеск двора и бедствия окраин, знавал тяжесть царских милостей и позор нищеты, дружил с величайшими учеными своего времени и был презираем нижегородскими соседями по улице, считавшими его «колдуном». Понятной поэтому становится крайняя сдержанность Кулибина в письмах и его невозмутимое хладнокровие в быту; обстоятельства, поистине невыносимые, исторгли у него только отдельные обмолвки.
Изобретательскую мысль и техническое творчество, науку и дерзания разума он любил страстно, безраздельно и открыто. Он зорко следил за тем, что делают другие изобретатели, и когда услышал об изобретении Гладковым прядильной машины, сказал: «Жаль, что я стал стар, а то съездил бы в Москву обнять своего собрата».
Кулибин был провозвестником грядущих технических перемен в России. Но сам он родился слишком рано. Условия для него в то время еще не созрели. В конце XVIII века в Европе происходит промышленный переворот. Паровая машина становится универсальным двигателем. У нас же паровые машины вводятся только с 30-х годов XIX столетия. Самое начало XIX столетия в смысле технического развития почти ничего не прибавило к XVIII веку. Это сказывалось и на производстве и на торговле. Отстает торговля, если сравнивать ее с европейской. Отстает и промышленность.