Ротат боялся, и от страха его проклятия становились все громче, его богохульства становились все ужаснее. В последнем приступе дикой ярости он наложил проклятие на свои собственные кости, чтобы они могли принести смерть и ужас сынам человеческим. Но даже когда он говорил, он знал, что пройдут годы и его кости обратятся в прах в этом забытом святилище, прежде чем чья-либо нога нарушит его тишину. Поэтому он собрал свои быстро убывающие силы для последнего обращения к ужасным существам, которым он служил, для последнего магического подвига. Он произнес формулу, от которой кровь стыла в жилах, назвав ужасное имя.
И вскоре он почувствовал, как пришли в движение могучие стихийные силы. Он почувствовал, как его кости становятся твердыми и хрупкими. Холод, превосходящий земной, охватил его, и он лежал неподвижно. Листья зашептались, и серебряный бог засмеялся холодными глазами, сверкающими драгоценными камнями.
ИЗУМРУДНАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ
Годы растянулись в столетия, столетия стали эпохами. Зеленые океаны поднялись и написали эпическую поэму на изумрудном языке, и ритм ее был ужасен. Троны опрокинулись, и серебряные трубы умолкли навсегда. Расы людей исчезли, как дым, поднимающийся из груди лета. Ревущие нефритово-зеленые моря поглотили земли, и все горы затонули, даже самая высокая гора Лемурии.
ОРХИДЕИ СМЕРТИ
Мужчина отвел в сторону свисающие лианы и уставился на них. Густая борода скрывала его лицо, а грязь пропитала его ботинки. Над ним и вокруг него нависли густые тропические джунгли, затаив дыхание и погрузившись в экзотические размышления. Орхидеи пылали и дышали вокруг него.
В его широко раскрытых глазах было удивление. Он смотрел между разбитыми гранитными колоннами на крошащийся мраморный пол. Виноградные лозы густо обвивались, подобно зеленым змеям, между этими колоннами и волнистой линией тянулись по полу. Любопытный идол, давно упавший со сломанного пьедестала, лежал на полу и смотрел красными, немигающими глазами. Мужчина отметил характер этой проржавевшей вещи, и его сотрясла сильная дрожь. Он снова неверяще взглянул на другую вещь, которая лежала на мраморном полу, и пожал плечами.
Он вошел в святилище. Он уставился на резьбу на основаниях мрачных колонн, удивляясь их нечестивому и неописуемому виду. Над всем этим, как густой туман, висел аромат орхидей.
Этот маленький, сильно заросший, болотистый остров когда-то был вершиной великой горы, размышлял мужчина, и ему стало интересно, что за странные люди воздвигли этот храм – и оставили это чудовищное сооружение лежать перед поверженным идолом. Он думал о славе, которую должны были принести ему его открытия – о признании могущественных университетов и научных обществ.
Он склонился над скелетом на полу, отмечая нечеловечески длинные кости пальцев, странную форму ступней; глубокие, похожие на пещеры глазницы, выступающую лобную кость, общий вид большого куполообразного черепа, который так ужасно отличался от человеческого, каким он его знал.
Какой давно умерший артизан придал форму этому предмету с таким невероятным мастерством? Он наклонился ближе, отмечая округлые шаровидные впадины суставов, небольшие углубления на плоских поверхностях, где были прикреплены мышцы. И он начал, когда на него снизошла потрясающая истина.
Это не было произведением человеческого искусства – этот скелет когда-то был облачен в плоть, ходил, говорил и жил. И это было невозможно, говорил ему его пошатнувшийся мозг, потому что кости были из чистого золота.
Орхидеи покачивались в тени деревьев. Святилище было погружено в пурпурно-черную тень. Мужчина размышлял над костями и задавался вопросом. Откуда он мог знать о колдовстве древнего мира, достаточно великом, чтобы служить бессмертной ненависти, придавая этой ненависти конкретную субстанцию, невосприимчивую к разрушениям Времени?
Мужчина положил руку на золотой череп. Внезапный предсмертный вопль нарушил тишину. Человек в святилище пошатнулся, закричал, сделал один неуверенный шаг, а затем упал ничком и остался лежать с извивающимися конечностями на мраморном полу, оплетенном виноградной лозой.
Орхидеи осыпались на него чувственным дождем, и его слепые, цепляющиеся руки разорвали их на экзотические фрагменты, когда он умирал. Наступила тишина, и гадюка медленно выползла из золотого черепа.
Черный город
(Незаконченный фрагмент)