Наша группа первой вышла из вагона, и на перроне мы увидели, что конкретно этот поезд, встречала внушительная толпа медиков. Как оказалось, эти самые медики знали, что во время поездки некоторые могут прийти в себя, поэтому таких увозили в отдельное место для реабилитации.
К счастью, от этой процедуры можно было отказаться. Пройдя через небольшое обследования психологического состояния, я получил диагноз “Пьян”, и мог быть свободен. Следующие десять минут прошло в ожидании такси.
Таксист понимал, куда он едет и кого понадобится везти, поэтому на пассажирское место была уложена клеёнка. И судя по ней, я далеко не первый пассажир, что садится в это кресло, так как та была в крови. Водитель ничего не спрашивал и вёл машину молча, за что ему большое спасибо. Уже у дома, когда я собирался выходить он поблагодарил меня за спасение города, добавив, что платить ничего не нужно. На это я просто кивнул и вышел.
Из окон на меня смотрели соседи. Некоторые даже целыми семьями пялились. Как же, герой вернулся с войны! Впрочем, никто из них не вышел лично поблагодарить, они так и сидели у своих окошек, позволив мне спокойно пройти в собственную квартиру.
Стоило закрыть за собой дверь и на браслете восстановить приём посторонних звонков, как тот сразу же завибрировал. Посмотрев на набиравшего, цокнул языком. Звонил отец.
Если звонит папа, то это значит мама уже устала пытаться дозвониться до меня и дело в свои руки взял отец.
- У аппарата, – ответил я, проходя на кухню.
- Сын… – произнёс он. Одно единственное слово сказанное с нужной интонацией несло в себе смысл целого предложения, а то и нескольких.
- Мы отбились. Орда остановлена у стен, – мать наверняка волнуется, нужно их успокоить. Тем более они не знают, что я теперь пробуждённый и лично учувствовал в защите города.
- Хорошо. Как сам? – лаконичность отца – это то, к чему я привыкал очень долго. А ещё он очень проницательный человек, именно из-за этого ему и не нужно много говорить. Профдеформация сильно повлияла на его стиль общения.
- В порядке. Купил пистолет.
- Пристрелял?
- И патроны делал.
- Молодец. Думаешь погостить?
- Пока нечем гордиться.
- Планы?
- Грандиозные. Как мама?
- Скучает. Ждёт.
- Ситуация утихнет, приеду.
- Хорошо. Будь смелым.
- Буду.
Он положил трубку. Вот и поговорили. Наверняка сейчас мама будет его очень долго расспрашивать, что да как. Особенно какие детали папа узнал между строк нашего с ним диалога. А затем мама будет раз за разом прослушивать запись разговора и анализировать, да и просто слушать голос сына. Тяжело с ними, гиперопека не пошла мне, а особенно им, на пользу, но к счастью, удалось вовремя свалить из родительского гнезда. Увы, время от времени я по ним скучаю.
Следующий час я сидел на кухне и пил кофе тупо пялясь в стену и ни о чём не думая. Только после этого поплёлся в ванную, чтобы смыть с себя кровь. Не знаю, как это получилось, но там, в ванне, я и заснул. Проснулся от холода, вода успела остыть.
Да уж, устал я сильно, а организм, по всей видимости, не засчитал за сон бессознательное состояние.
Упав на кровать, сразу же вырубился. К счастью, успел зафиксировать время, чтобы узнать, сколько я в итоге проспал. Вышло чуть больше пятнадцати часов. Неслабо я продрых, уже не помню, когда в последний раз столько спал, но это явно рекорд.
Браслет светился новым сообщением, однако глянув его мельком, я лишь удовлетворительно кивнул без особой радости. Ну пришла приличная денежная сумма, нормально, будет чем отпраздновать победу. Собственно, это было единственное, чем городские власти отблагодарили таких защитников как я. Думаю, был бы мой ранг известен, сумма пришла бы на нолик больше. Впрочем, и так нормально, суммы хватит на покупку материалов для культивации. Где-то на неделю с лишним. Вполне себе приличная награда по меркам предыдущего ранга.
Завтракать я решил в закусочной недалеко от дома, ну не было у меня желания идти куда-то далеко. Да и незачем.
Вокруг царил праздник. Всем дали несколько дней выходных поэтому улицы были полны людьми. И все радостные, весёлые, хвалят защитников, поздравляют друг друга. А вот мне совсем не весело, особенно после картины, что я увидел в поезде. Здесь только одна сторона победы, тогда как никто из этих улыбающихся людей не знает какой ценой нам досталась эта победа.