— Надеюсь, в Днепре такие твари не водятся! — крикнул я, заходя в воду.
— Слава богу, в Славутиче таких нет. Однако на берегу частенько появляются и пострашнее, — хитровато усмехнулся он, бросаясь вплавь и громко фыркая: — Уф-уф, водица — будьте спокойненьки!
Этот однорукий человек держался на воде легко и лихо — заплывал далеко, на самый стрежень. Плыл на спине, лицом к полыхающему небу, точно ловил ртом летящие от самого солнца жаринки и, чтобы погасить их, хватал ртом воду, поворачивая голову набок, затем выплескивал ее фонтанчиками всех цветов радуги.
Плыл Градов очень быстро, работая и ногами, отчего вскипали бурунчики за ним, будто от невидимого винта моторной лодки. Я едва поспевал за ним, а в обратный путь устремился раньше его. И все же он обогнал меня и вскоре ступил на берег.
Я плыл, не сводя глаз с Николая Васильевича. Его атлетически сложенная фигура была покрыта водяными каплями, сияющими на солнце; создавалось впечатление, точно этот богатырь осыпан бриллиантовой пылью.
Градов замахал рукой, подавая знак выходить на берег, но мне хотелось еще порезвиться в воде. Я подплыл к водяному лапушнику, намереваясь нарвать букет белых лилий, и уже было протянул руку, чтобы схватить белую головку с распушенными лепестками.
— Э-э-эй, дружба, тикай! — закричал Градов таким голосом, точно предупреждал меня о грозящей опасности.
Судорожно отдернулась моя рука от цветка; если не тварь какая-нибудь о двух головах под белым привлекательным цветком, то, может, сам водяной, почудилось, схватил меня и потащил в кипяток. Стремглав я кинулся к берегу, неистово замолотил руками. А Николай Васильевич продолжал кричать с присвистом:
— Ай-ай-ай! Лови его, купня! А-тю-тю!.. Не трогай купавку!
Задыхаясь, чуть ли не наглотавшись воды, я насилу догреб до берега.
— А что, купень, поделом досталось?! — хохотал Градов.
— Хо-хорошо! — с напускной сердитостью ответил я. — Конечно, можно шутить по-всякому. Но при чем «купень» и «купавка» какие-то? Что это за тварь?
Градов сразу поутих, насупился. Спустя немного времени сказал:
— Позволь спросить тебя: зачем ты хотел причинить урон красоте?.. Постой, не перебивай! Как сведущие люди толкуют эти два слова — «купень» и «купавка»? Ну, купень!
Я все еще не мог отдышаться. А он говорил, смеясь глазами:
— Купава, купавка, водяное растение — кубышка, кувшинка с желтыми и белыми цветами. Еще: купавка — цветочная почка, особенно белая, от этого: купавый — белый, чистый. Купава же — пышная, гордая, красивая. Купень — охотник купаться, как мы нынче с тобой, дружба. Так толкует Даль. А славяне когда-то считали кувшинку священным растением, одолевающим нечистую силу, — одолень-травой. Отправляясь в далекое путешествие, они зашивали кусочек корневища в ладанку, такой мешочек, и вешали на шею. Конечно, это только суеверие. Сейчас же саму кувшинку приходится защищать от «нечистой силы» вроде тебя: такими, как ты, несведущими, цветы купавы вырываются, причем большинство из них вскоре выбрасываются. Сорванная купава моментально свертывается в бутоны, и нет такой силы, которая заставила бы ее распуститься вновь. — Подняв голову, Николай Васильевич скользнул взглядом по верху скалы: — Но у нас тут есть еще более существенное толкование…
— Какое же?
— Не объяснишь сразу, надо прочувствовать. — Он кашлянул в кулак, словно что-то стеснило его дыхание. — Погоди, побудешь денек-другой в нашем селе, почуешь, разума не лишен ведь.
— Вот как! — с затронутым самолюбием невольно изумился я. — Ты что, заарканил меня?
— Я — нет, — ответил он. — А люди вот наши… Впрочем, можешь ехать… хоть сейчас.
Я увидел в нем того строптивого школьника, о котором только что читал, и мне захотелось узнать его получше.
— А вот возьму и не уеду! — Я присел на комель топляка. Чтобы разговорить Градова, с натянутой усмешкой спросил: — Скажи на милость, отчего у тебя не хватило пороху рассказать в своей рукописи о не менее, как я полагаю, интересном?.. Ну, скажем, с пятого класса ты перескочил в десятый, и сразу — армия. Где остальные, предыдущие… детали?
Кажется, я достиг своей цели.
— Хо-хо!.. Детали, — ответил он не без запала и ядовито. — Подать тебе еще и детективчик?! Так что ж, милиционер дядя Кирилл налицо. Отчего бы не быть и детективу?! И старик Славутич тут как тут, рядом сидишь. Он чуден не только при хорошей погоде. Так почему бы и его не показать в бурю, во гневе?.. И до Черного моря близехонько…