Счастье, утянутое в белые льняные портки, в распахнутой на груди рубахе, неторопливо катилось по набережной и волокло пластиковый пакет. Слово «катилось» как нельзя кстати подходило Павлу Хлебникову: избыточный вес, невысокий рост, круглое, как смазанный маслом блин, лицо с маленьким носом-пипкой делали его похожим на колобка. Однако с легкой руки Терехина к нему прилипло другое прозвище.
Однажды после удачной сдачи экзамена, сидя у Терехина дома, Павлуша вдруг сильно разволновался из-за бедственного положения младенцев народов Африки. Ванька в свою очередь разволновался из-за неустойчивого эмоционального поведения друга. Подливая ему и себе пиво, он гладил коротко остриженный белобрысый ежик Паши и приговаривал: «Не грусти, мальчик мой. Анжелина Джоли позаботится о бедняжках». Хлебников кивал и на десять минут забывал о несчастных африканских детишках. Потом снова вспоминал и грустил, а Терехин опять его утешал. Так продолжалось всю ночь до утра, пока друзья не уснули.
Разбудил Ваньку телефонный звонок.
– Ну, как там наш мальчик? Все еще горюет о детишках Африки? – ехидно поинтересовался Лукин, который отбыл домой в середине ночи, одурев от их диалога с Павлом.
– Наш мальчик спит, – прошелестел Ванька и уронил голову обратно на стол, уставленный пустыми бутылками из-под «Балтики» № 9. С тех пор «Балтику» он не пил, а Павлушу величал нежно – Наш Мальчик…
В отличие от Лукина Хлебников комплексом неполноценности не страдал, лишний вес его не слишком беспокоил, он ни разу не предпринял попытки похудеть, кушал с аппетитом и никого не изводил нытьем по поводу несовершенства своей фигуры. Постоянной девушки у Павлуши не было, непостоянной тоже, трагедии из этого Хлебников не делал и списывал неудачи на личном фронте на внешние обстоятельства. Он полагал, что главный для мужчины орган (интеллект) у него исправно работает и способен удовлетворить даже самую привередливую даму. Теория с практикой пока расходились, но Паша Хлебников не печалился. Главный его орган подсказывал ему, что все непременно срастется, когда он приплюсует к интеллекту материальный достаток и успешность. Их совместная пьяная идея: сделать философское реалити-шоу о неправильных людях, по мнению Хлебникова, не отличалась пафосом и гениальностью, напротив, казалась приземленной и самой обыкновенной, но к реализации он приступил, как и друзья, с воодушевлением. Мало того, продвинулся дальше всех: почти нашел спонсора!
Глава 3
ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КАЗИКА ХЛЕБНИКОВА, ИЛИ КАК СТАТЬ МИЛЛИОНЕРОМ
Павлуша Хлебников вырос в семье потомственных учителей: покойная бабуля была воспитательницей в детском садике, дед – заслуженный учитель СССР, мама – учитель химии в школе, папа – преподаватель физики в институте, тетя – профессорша. Возможно, если бы Павлуша родился в другой стране, то сейчас не жил бы в малогабаритной хрущевке, не носил шмотки из Лужи, не пил дешевое пиво, не подрабатывал разносчиком пиццы и зазывалой в кафе, не проводил бы лето в разухабистой деревеньке в Тверской области, где у семейства Хлебниковых родовое гнездо – сруб шесть на шесть квадратных метров в обрамлении покосившихся парников и старых яблонь. И, конечно, он не поступил бы во ВГИК, а выбрал бы престижную работу препода – если бы жил в Европе или Штатах.
Скупость к интеллигентам Павлуша родине не простил и помимо воли правильных до мозга костей предков пошел по скользкому и опасному пути сценариста. На Голливуд Хлебников не замахивался, ему просто страстно мечталось жить в достатке, отдыхать на Кипре, в Таиланде или на худой конец в Египте, кушать в дорогих ресторанах, ездить на иномарке, баловать французскими пирожными красивых девушек, а после тридцати жениться на дочке какого-нибудь известного режиссера, переехать из Текстильщиков на Арбат, в крайнем случае на Юго-Запад, поближе к Тётемоте (так ласково он называл сестру-близняшку матери, по паспорту Матильду Ивановну Звонареву). Вполне себе уместные желания для молодого человека, выросшего в интеллигентной нищей ростовской семье.
Моте в отличие от сестрицы Катерины подфартило в жизни больше. Будучи дамой стремительной и оборотистой, в юном возрасте она удачно вышла замуж за пожилого вдовца-профессора, преподавателя истории КПСС, который от избытка эротических впечатлений помер через восемь месяцев после свадьбы. К счастью, перед тем как уйти в мир иной, он успел прописать молодую жену-аспирантку в своей просторной трехкомнатной квартире в высотке МГУ. Тетка, однако, не барствовала – все движимое имущество (мебель, книги, антиквариат, золото, деньги и столовое серебро) после смерти профессора подчистила его дочка. К слову, в отсутствие Моти. Консьержка вывозу антикварной посуды, югославских мебелей и прочего профессорского барахла не препятствовала, а на возмущение Матильды сделала морду кирпичом и прикинулась валенком, дескать, ничего не видала, не слыхала.