Лучше его не злить, закрыть рот на замок, крепко-крепко… Но от страха за его жизнь на меня опять накатывает волнами приступ болтливости.
— Миллион евро? Столько ты должен отцу. Знаешь, если поразмыслить, то есть один способ.
— Да ну?! — ядовито интересуется Бекетов. — Озвучь, Проблема. А то я с вершин сорока однолетнего жизненного опыта и имеющихся возможностей не допёр своими мозгами ни до чего, кроме того, чтобы принять условия отца. Но ты же мега-мозг. Порази меня!
Яд и сарказм.
Под ледяной оболочкой.
Что-то мне перехотелось озвучивать свои гениальные идеи.
Но я уже сказала А, нужно говорить и Б. К тому же Бекетов напирает требовательно, берёт за глотку лишь одним взглядом.
Промедление может стоит мне лишь того, что он встряхнёт меня за шиворот, как нашкодившего котёнка, и ткнёт мордочкой в сделанную лужу.
— Состояние моего биологического отца, Золотникова, очень велико. Лёня…
Вижу, как опасно и грозно начинают сверкать глаза Бекетова, когда я называю сводного брата уменьшительно-ласково.
— Леонид присвоил мои деньги незаконным путём и сбежал. Он опоил меня! Если ты сможешь его найти и вернуть мой капитал, я с лёгкостью расплачусь по твоим долгам перед отцом.
— О, как… надо же. Нанимаешь меня для решения проблемы?!
— Да.
— Я бесплатно не работаю, Анна-Мария.
— Я заплачу тебе с тех денег, которые ты вернёшь! Честно-честно…
Бекетов снова смеётся, как простывший ворон, и даже трёт глаза, снимая слезинки, выступившие от смеха на его длинных, но почти бесцветных ресницах.
— Ох, блять… Аферистка, дочь своего отца. Видно, от Устинова в тебе больше, чем от Золотникова. Надо бы проверить, вдруг твоя мамаша в койке Устинова побывала! Тогда всё ясно… Или у тебя в роду были евреи и цыгане?!
— С чего ты взял?! — спрашиваю обиженно. — Евреем меня ещё никто не обзывал. Только ты… Да меня вообще только ты обзываешь.
— Потому что только мошенник мог предложить работу и обещать заплатить за неё деньгами, которых нет!
Блин…
Неужели всё настолько сложно?!
— А я думала, что тебе по плечу абсолютно всё!
— Ты кого во мне видишь?! Бэтмена или Джеймса Бонда, что ли?!
— Не знаю, — признаюсь. — Но ты такой надёжный и сильный, и…
Больше не могу подобрать слов. Бекетов ухмыляется.
— Лесть у тебя выходит дурно. Кажется, я тебе уже говорил об этом.
— Тогда я расплачусь с тобой натурой! — пытаюсь говорить игриво, чтобы снова вернуться на волну флирта и хоть немного расслабить мужчину, напрягшегося, словно гранитная скала.
Но по всей видимости, папаша Бекетова вцепился в него не на шутку. Старый вредный упырь выпьет немало крови Глеба. Он, понимая это, злится так сильно, что даже не реагирует на моё кокетство. Выплёвывает яростно:
— Дурочка, я тебя УЖЕ КУПИЛ и могу пользоваться столько, сколько захочу и так, как я того захочу.
— Туше, — выдыхаю я.
— Я бы сказал иначе. Ты в заднице, Проблема. И я по твоей вине тоже в заднице. Поэтому… ты сидишь тихо и никуда не рыпаешься, не путаешься под ногами и не дерзишь моему отцу!
Снова страх накатывает волной и заставляет меня болтать.
— Долго? А то сам же знаешь, терпение у меня не бесконечное…
— Столько, сколько потребуется! — рявкает Бекетов и вылетает пулей из комнаты.
Глава 9
Бекетов
— Это ты сделал?
Появление отца не стало для меня неожиданностью.
Стук его трости можно услышать и за километр отсюда. После операции на бедре отец ещё не полностью восстановил двигательную активность. Как-никак, ему уже семьдесят шесть лет…
— Повторяю, свой вопрос. Это сделал ты?
Поворачиваюсь к нему, держа два галстука возле рубашки.
— Какой посоветуешь? — подношу один из галстуков под шею. — Вот этот, цвета умершей зелени…
Такой же умершей, как мои надежды на свободную жизнь.
Отец молчит, яростно буравя меня взглядом.
— Или вот этот, — демонстрирую второй. — Цвета детской неожиданности…
Именно такого цвета моё настроение.
Отец не говорит ничего, только стреляет на поражение взглядом.
— Что ж, выбираю этот, — подвязываю под рубашку галстук цвета говна.
— Ты будешь корчить из себя слабоумного? Тебе не идёт!
— Ну, я нигде, кроме армии и спецвойск, не пригодился, ничему за всю жизнь не научился. Только что и умею — глотки голыми руками вырывать, — возвращаю его слова. — Так что же я такого сделал? Выполняю твои требования. Хочешь загнать меня в офис? Отлично. Буду протирать штаны и занимать целый кабинет…
— Дениса нашли мёртвым, — каркает мой отец. — Сегодня утром. Ты это сделал?