– Здесь так бывает, – сказал он, – электрические разряды, накопленные в соответствующей субстанции, достигают критической точки, и происходит разряд.
Если бы его ещё раз попросили произнести то, что он сказал, Ник точно не смог бы этого сделать. Фраза вылетела на полном экспромте. Но солдат, которые ещё дальше него были от науки, объяснение успокоило.
– Давай двигай дальше, – произнёс Сэм и подтолкнул его прикладом.
Вид деревеньки с кучей народа обескуражил офицера. Он достал бинокль и стал внимательно рассматривать долину. Та все шло своим чередом. Народ бродил по улицам, мужик ремонтировал арбу. На берегу океана стояла одинокая фигура человека.
– Серёга, – подумал Ник, – похоже, что он там что-то может ещё мыслить.
– Интересно, – задумчиво произнёс офицер, – откуда они тут взялись? Охраны нет, да и оружия не видно.
Он повернулся к Нику.
– А где ваш самолёт?
– Его не видно. Мы его в сарае спрятали, – ничего не придумав лучше, ответил Ник.
– Допустим, – так же в раздумье сказал офицер, – они знают про склад?
– Только двое, – ответил Ник, – остальные ждут, когда их отсюда вывезут.
– Но откуда вы? Какого чёрта вам здесь надо было? – теряя терпение, спросил офицер.
– Не знаю, – честно ответил Ник, – когда мы прилетели, они здесь уже были. Кто такие и откуда, непонятно. Разговаривают на непонятном языке. Их тут много.
Офицер ничего не сказал. Он ещё раз посмотрел в бинокль, подумал и распорядился:
– Ты приведёшь тех двоих. Не сделаешь, мы всех их убьём. Можешь в этом не сомневаться. Через час мы вас ждём вон за теми кустами. Ровно через час начинаем операцию. Ты все понял?
– А у меня есть выбор? – ответил Ник, – жди, но обещай, что мы останемся живы.
– Слово офицера, – он освободил руки Ника, – помни, их жизнь в твоих руках.
Солдаты скрылись за кустами, а Ник отправился в деревню.
– Возьму Серёгу и Мишку, – думал он, – эх, автоматы бы сейчас. В живых они нас не оставят, это ясно. Ладно, руки развязали, а это уже не мало.
Пока он решал что делать, успел дойти до берега. Серёга стоял всё там же. Вид у него был отрешённый, но он заметил Ника.
– Ты снова пришёл? – спросил он, – зачем?
– Мы не смогли покинуть остров. Купол не пустил нас.
– Знаю. Но сюда вам ходить не стоит. Я предупреждал тебя.
Ник рассказал Сергею, что его привело в зону. Сергей посмотрел на плато.
– Я знаю что делать. Стой здесь.
Он ушёл. Нику не были видны улицы, но место, где ждали его солдаты, он хорошо видел. Ник знал, что за ним наблюдают, но его это не очень беспокоило. Вдруг со стороны плато раздались выстрелы. Сначала единичные, затем стали стрелять очередями. Через секунду он увидел бегущих к кустам людей. Их было много, очень много. Люди бежали быстро. Их не останавливали выстрелы. Солдаты уже не прятались. Они стояли во весь рост и в упор стреляли в бегущих людей. Вот первые ряды приблизились к солдатам и вскоре всё стихло. Люди спокойно сошли с плато и вернулись в селение. Из-за крайнего сарая вышел Сергей.
– Уходи. Они могут и с тебя с собой забрать. Живым здесь не место.
Ник не стал больше испытывать судьбу. Он вернулся на пляж. Саша ждала его у самолёта. Ник обнял её и поцеловал. Это было лучшее средство от наступающей депрессии. Ник считал себя сильным человеком, но борьба с невидимым и непредсказуемым врагом все чаще и чаще выводила его из себя. Он привык на войне смотреть смерти в глаза, но рисковать Сашей и ребятами он не имел права. Если на войне потери личного состава ещё как-то можно было оправдать, то потери ребят были чудовищной несправедливостью.
– Как ты, держишься? – спросил Ник, заглядывая в глаза любимой.
– Держусь, – тихо ответила Саша, – ребята напуганы. Даже Паша молчит. Сидит и молчит.
– Где он?
– А вон. Сидит на развалинах бунгало. Часа два уже сидит. Настю обругал и сел там как сыч.
– Иди в самолёт. Я сейчас приду.
Ник проводил Сашу и пошёл к снесённому штормом домику. Паша сидел, низко опустив голову и казалось, спал. Ник сел рядом и закурил.
– Хозяева склада прилетали, – сказал Ник, – пять солдат. Старшим офицер. Европейцы. Скорее всего, из тех, кто там переворотом рулит.
Паша поднял голову и посмотрел на Ника. Сегодня он был на удивление трезв.