Бывший ташкентский губернатор, член государственного совета, Владимир Трепов в годы жестокой реакции оказался в оппозиции к Столыпину, вершившему судьбы страны. За это он получил отставку и заграничное путешествие. Вернувшись в Россию, Владимир Трепов дал обещание не заниматься больше политикой. Он выпросил у Николая II в концессию на девяносто девять лет землю между Томью и Обью, по территории равную европейскому государству. Это были богатые угленосные земли.
Трепов ходит по банкам, промышляя сибирскими недрами. Он сулит огромные барыши: «рубль на рубль» вложенного капитала. Но банкиры России не верят. Они не хотят рисковать. Приходится избрать единственный путь, испробованный десятками разных коммивояжеров по распродаже родины. Трепов едет в Париж, захватив концессионный договор, образцы и анализы угля. Ему удается заинтересовать не очень солидную фирму «Акционерное общество железных дорог Африки и Азии». Трепов обещает покровительство «кабинета его величества», козыряет своими придворными связями. Директор общества колеблется, посылает двух своих инженеров на разведку в далекую Сибирь. «Алтайская экспедиция» — под таким названием вышел труд инженеров; Громье и Барильона. Они дали благоприятный отзыв о Кузнецком бассейне и о ближайшем Тельбесском железорудном месторождении. В ноябре 1913 года министерство торговли и промышленности зарегистрировало акционерное общество «Копикуз» с капиталом в 6 миллионов рублей.
Надо, однако, создать рынок кузнецкому углю, прежде чем взяться за промышленную разработку копей. Трепов пускает в ход свои связи. Главное артиллерийское управление гарантирует военные заказы. Министерство путей сообщения — заказы на рельсы. Остановка, казалось бы, за небольшим — за металлургическим заводом, который явится главным потребителем кузнецкого угля. На постройку завода требуется очень крупная сумма — 100 миллионов рублей. Этого не осилить даже акционерному обществу с правлением в Париже. Бывший ташкентский губернатор проявляет необыкновенную коммерческую предприимчивость. Поиски капитала не напрасны. Кузнецким углем заинтересовалась крупнейшая во Франции фирма «Шнейдер — Крезо», выпускающая на своих заводах пушки. В Алтайский округ снаряжается новая экспедиция.
Уже четыре месяца велись в Сибири разведывательные работы. Геологическую партию возглавлял профессор Лутугин — ученый с мировым именем. У него свой, разработанный еще в Донецком бассейне, метод прослеживания путаных путей угольных пластов. Он собирал и изучал под микроскопом срезы пород, облегающих угольные пласты. По этим сопутствующим породам, которые получили название «свит», геологи следили за прохождением пластов угля. Таким методом был обнаружен на реке Томи, у деревни Балахна, выход угольного пласта толщиной в 15 метров. Точно такие же породы удалось обнаружить за 200 километров от Балахны. По примерному подсчету Лутугина, запасы угля в Кузнецком бассейне определялись в 250 миллиардов тонн. Это больше, чем угольные запасы Германии вместе с Англией.
Колоссальные богатства руды раскрывала гора Тельбес. Руда черна, и куски ее при ударе друг о друга звенели глухо, как чугун. Мягкая пыль магнитного железняка приставала к молотку. В экономической ценности Кузнецкого бассейна никто из участников экспедиции не мог сомневаться. Уголь и руда заслуживали вложения капитала на разработку рудников и копей, постройку крупного металлургического завода, проведение железной дороги.
Начавшаяся империалистическая война спутала все карты. Иностранные банкиры в это тяжелое время не хотели рисковать капиталами.
В годы войны деятельность акционерного общества «Копикуз» не замирает. Владимир Трепов переуступает обществу свои права за куртаж в 100 тысяч рублей. Он ограничивается ролью председателя правления со стотысячным окладом в год. Фигуру бывшего ташкентского губернатора заслоняет директор-распорядитель общества — инженер Федорович, сын адмирала Черноморского флота, спустя шестнадцать лет оказавшийся перед советским судом в процессе «Промпартии» и осужденный за тяжкие преступления против родины. Директор-распорядитель лезет из кожи, чтобы упрочить положение «Копикуза».
Пользуясь связями Трепова, «Копикуз» добывает заказ Главного артиллерийского управления на поставку побочных продуктов коксования — бензола и толуола. Это материал для взрывчатых веществ, в которых правительство ощущало нужду. «Копикуз» получает ссуду в 2 миллиона рублей и приступает к постройке коксохимического завода. В 1915 году закончена проходка шахты в Кольчугине, выстроены рабочие казармы и дом директора-распорядителя, с биллиардной, зимним садом и столовой на сто персон. К весне следующего года железобетонный каркас завода высился на левом берегу Томи. Оборудование для него поставляла Англия.
Но копи не могут существовать без металлургического завода: рынок сбыта угля не надежен. Снова пускаются в ход связи Трепова. Его брат еще продолжает занимать пост министра путей сообщения. Это оказывает решающее влияние на получение казенного заказа. Заказ не шуточный — на 87 миллионов пудов рельсов и скреплений. Почти реальностью становится металлургический завод в Сибири такой мощности, какой не знали ни Урал, ни Донецкий бассейн. Осталось сделать еще; один шаг — получить крупную правительственную ссуду. Этот вопрос осенью 1916 года решала Государственная дума. Законопроект о ссуде был провален. Правление «Копикуза» обращается к министерству финансов за 12-миллионной ссудой. Телеграммой вызывается в Петроград знаменитый доменщик Михаил Курако.
Разыгравшиеся в стране великие события меняют многие планы. На улицах столицы демонстрации. Остановились заводы. Газетчики кричат во весь голос: царь отрекся от престола. Образовано Временное правительство. У булочных — толпы горожан. Солдаты перестали становиться во фронт перед генералами. В несколько, дней развалилась монархия, державшаяся в течение трех столетий.
Курако встретил Февральскую революцию восторженно. Вместе с толпами манифестантов он шагал по питерским улицам, еще недавно казавшимся ему чужими и холодными. Празднично развевались знамена. Еще силен был дурман иллюзий, навеянных первыми декларациями Временного правительства. Кой-кто еще верил, что захватившая власть буржуазная клика обеспечит гражданские свободы, накормит, даст желанный мир. Этими иллюзиями питался и Курако. Он жил по-прежнему своей большой мечтой об индустриальном гиганте. Февральская революция, казалось ему, откроет все шлюзы огромному потоку творческой энергии, созидающей технической мысли. Новая власть осуществит его грандиозные замыслы, цель которых — экономическое благо страны...
В России двоевластие. С одной стороны — буржуазное правительство, приказчик финансовой фирмы «Англия и Франция», с другой — Совет рабочих и солдатских депутатов, представляющий интересы беднейших масс — девяти десятых населения страны.
В эти дни революционного подъема в номер гостиницы, где проживал Курако, явилась делегация из четырех доменщиков, приехавших с юга.
— Нас послали за тобой, — говорит Максименко.
— Ты избран в Юзовский совет рабочих депутатов.
Доменщики зовут Курако в Донбасс. На заводах явочным порядком вводится восьмичасовой рабочий день, устанавливается рабочий контроль на производстве.
— Ты нам нужен, Михаил Константинович, едем с нами.
Курако переживает большую внутреннюю борьбу. Несколько часов назад ему сообщили, что окончательно решается судьба завода в Кузнецком бассейне.
К концу подходят споры в правительственных кругах о Кузнецком бассейне. Углепромышленники требовали отмены копикузовских концессий. На угольный район в Сибири, убеждали они, должны быть свободные заявки, как в Донецком бассейне. Правление «Копикуза» нажало на министерство торговли и промышленности, используя все свои связи. Можно рассчитывать на победу «Копикуза» в этой конкурентской борьбе.
Взволнованный, Курако ходит по своему номеру в петроградской гостинице. Он хочет оправдать себя в глазах товарищей. В Сибири ждет его широкое поле деятельности. Промышленность на Востоке начнет новую историю экономической жизни страны. Из Кузнецкого бассейна длинные товарные составы повезут прекрасный уголь к горе Магнитной. Уральская руда и кузнецкий уголь сделают чудеса. Американизированные домны будут выплавлять в сутки тысячи тонн чугуна. Заводы получат полную механизацию. Донецкому бассейну суждено историей отойти на второй план. Наступил счастливый момент, когда Курако сможет, наконец, осуществить план всей своей жизни. Нет, он не хочет возвращаться на юг!