Вспомнилось, как она в меня пулялась блестящими шариками, а тут какой-то урод её насилует. В этот раз никто ножа к её горлу не подставлял.
— Я же сказала, мы с одного источника пробуждались. — Убрала она тыльной стороной ладони мокрый локон, прилипший ко лбу. До этого девушка пару раз дёргала головой, пытаясь его смахнуть, но не получалось. — Мы с ним, получается, родственники по источнику. Дух не причиняет вред, а впитывается. — Так. Раз я пробудился там же, то подо мной лежит мой родственник. Как говорит мой батя про кого-то из двоюродных братьев: «Боже, не надо врагов, мне уже родственников достаточно». — Тебе он тоже не смог ничего сделать, ведь ты тоже у нас пробудился. — Добавила Елизавета, подтверждая мои мысли. — Иначе он бы сразу тебя ударил жемчужной нитью и вырвался.
— Эй, родственничек! — Слегка пихнул я вдруг затихшего урода. — Мы же можем договориться по-родственному, правда? — Убрал пистолет в кобуру, (всё равно стрелять в аристократа нельзя, себе дороже), взял насильника за волосы, развернул лицом вверх. — Ну-ка, моргни два раза, если согласен договориться. Вот, умница. — Повернулся к Елизавете. — Видишь, мы с ним договорились. Мне нужен твой пояс от платья.
— Зачем? — Расширила она глаза.
— У него штаны падают. — Показал я глазами на лежащего под моим коленом. Руки мои были заняты, одной я держал руки, другой волосы насильника. Вот и приходилось указывать глазами.
— Где?
— Сейчас упадут. — Заявил я твёрдо. Как раз вспомнил способ связывания, который в школе называли «милицейским». Почему такое название, хотя у нас давно полиция, не знаю. Но этот узел из ремня знали все пацаны школы.
Связав ремнём уроду руки спереди, снова поднял его на ноги. После, подвязав штаны поясом Елизаветы, погрузился в раздумья, не забывая держать одной рукой пальцы пленника.
Урод, явно сделав выводы о том, что я тоже пробуждённый, практически не сопротивлялся. Но я всё равно держал его пальцы в своём кулаке, пару раз хорошенько так зажал, покатав костяшки друг об друга. На всякий случай.
Пусть помнит, что шалить не стоит. Запулит жемчужный шарик, как в своё время девочка, в окно, и у нас появятся нежелательные свидетели. Нет уж, мы тут сами как-нибудь разберёмся. По-родственному.
— Слушай, а отсюда можно как-то выйти так, чтобы никто не видел? Ну, как у вас в особняке, что-то вроде подземного хода или телепорта.
— Нет, порталы только наш источник делать может, да и то, все остальные точки давно уничтожены. — Уверенно заявила девушка. — У Вергилевых источник на управление водой, думаю, у них секретный выход затоплен, чтобы пройти могли только члены семьи. Да и не знаю я, как в него попасть.
— Ага. Концы, значит, в воду. — Снова начал я думать.
Похоже, не обойтись без импровизации. И помощи друга.
— Слушай. — Несильно ткнул я кулаком затихшего насильника. — У меня к тебе деловое предложение. Ты же понимаешь, что остаться на этом празднике не можешь? Ты моргай, моргай, а то я как с трупом разговариваю. Или ты так стремишься им стать? Во-от так, можешь же, если хочешь. Мы с тобой вдвоём покинем этот праздник. Ты должен девушке крупную сумму. Не смотри так удивлённо, за потраченные нервы должен! Она должна получить компенсацию. У тебя же есть деньги? Смотри, Елизавета, как интенсивно заморгал. Сколько возьмёшь с него за моральный ущёрб?
— Может, лучше яйца отрезать? — С большо-ой надеждой в голосе, переспросила она.
— Ты что! — Внешне искренне возмутился я, едва сдерживая дёрнувшегося насильника. — Для мужчины нет ничего страшнее, чем потерять свои бубенцы. Уж лучше смерть, правда ж, парень? Вот, видишь, он тоже согласен. И согласен выкупить свою жизнь. Так сколько ты с него возьмёшь?
— Миллион! — Выдала она гордо. — Я даже дороже стою, но сделаю скидку.
— Ну ты сказанула. — Увидел я, как чуть не подавился трусами наш пленник. — Назови реальную цифру, которую он сможет выплатить.
— После смерти его отца, у них почти нет денег. — Пожала она плечами. — Максимум тысяч десять смогут найти. Да и то, вряд ли.
— Понятно. — Кивнул я удовлетворённо. — Слышь, герой-любовник, найдёшь десять тысяч? А сегодня? Не надо косить глазами, нужно постараться и собрать деньги. Вот это правильная реакция. Елизавета!
— Да?
— Застегни платье и выйди, проверь чёрный выход. — Она действительно до сих пор щеголяла расстёгнутым платьем, иногда соблазнительно мелькая белым пятном обнажённой кожи. Это отвлекало, честно говоря. — Надо узнать, если ли там охрана.
— Я тебе сразу скажу, что есть. — Начала она застёгивать пуговицы. — Там их даже больше, чем у главного входа должно быть.