С учётом, что в игре мне осталось жить три-четыре дня, даже ввязываться в такое не буду.
— Я пытался. — Отмахнулся Стёпа уже не уверенно, а устало. — Последнюю попытку ты как раз только что наблюдал. О будущей сделке стало известно шантажистам, и мне перекрыли выезд из города. Хорошо, что мне об этом вовремя сообщили. А про тебя никто не знает.
— Зачем ты тогда хочешь мне отдать обе формулы? — Озвучил я то, что смутило меня больше всего. — Пусть правильная останется тайной.
— Сколько тебе лет? — Ещё более усталым голосом задал он неожиданный вопрос.
— Восемнадцать.
— Моей дочери пятый десяток. Её юность прошла в таких условиях, которые я не пожелаю никому. — Степан повел руками вокруг. Точно, он же говорил, что родом отсюда. Оказывается, долго тут прожил, раз ещё и детей успел завести. — Я надеюсь, что она сможет провести ритуал, и прожить молодость заново. Я очень на это надеюсь. Для этого нужно всего лишь продать неправильный ритуал, а правильный передать ей. За продажу ты получишь деньги, которые и будут оплатой твоих трудов.
Всё звучало ну очень логично, эпично и круто. Кроме окружающего антуража и… Меня.
— Главный вопрос: почему я?
Стёпа расплылся в улыбке. Она меня взбесила, но бить его по зубам я не стал. Он и так скоро умрёт. Если не соврал, конечно. Явно сочинитель ещё тот.
— Я давно искал кого-то вроде тебя. — От него в этот момент так и пёрло самодовольством. — Пока вчера мне не сообщил о тебе один из моих информаторов в полиции. Ты там кого-то убил только за то, что они вырвали из твоих рук сумку. Мои знакомые тебя проверили. Ты, оказывается, единственный выжил в нападении террористов на особняк барона Светличного. На тебя есть характеристика, что ты упрямый, живучий и принципиальный.
А совсем недавно он спрашивал, как меня зовут. Вот хитрый жук!
— Характеристика врёт. — Улыбнулся я в ответ. — Я мирный и скромный.
— Да, она врёт. — Кивнул Стёпа уверенно. — Ты ещё и жестокий. Я решил тебя проверить, заодно и стряхнуть с себя последний капкан. Мне вживили систему отслеживания, а тут никакая связь не работает, аномалия. Потому никто этим районом и не занимается, хотя он вплотную примыкает к городу.
— Мне наплевать. — Равнодушно пожал плечами. — И на тебя, и на этот район. Это не моё дело. Я тебе не подхожу.
— Ты один совершенно спокойно справился с малолетней бандой, которая тебя отпустила даже тогда, когда двое малолетних ублюдков получили по голове. — Его голос как-то потускнел. — Отпустила, потому что всех поразила твоя равнодушная жестокость. Они шакалы, а ты хищник. В бытность моей жизни тут, провернуть такое не удавалось никому. А ведь ты даже никого из них не убил.
Ха, они просто в соответствующие игрушки не играли. Прохождение этой локи было чисто под меня заточено. Потому что я точно такие сюжеты ещё в двух играх встречал, когда играл в игры, называемые «квест на выживание». Не трогать унижать лидера, вывести из строя главного боевика. Раненый враг выводит из строя троих врагов. Убитый враг — только одного. Куча попыток в тех играх позволили мне пройти этот квест с первой.
— Ты меня не убедил. — Покачал головой и тоскливо посмотрел на дорогу. Странно, но на центральной дороге куча народу, а тут словно вымерло всё. — Я действительно скромный и не люблю конфликтов. Пока.
Закинув ногу, надавил на педали. В этот раз схватить меня он не успел, хотя снова процарапал руку, гад. Лучше бы ногти постриг!
— Подожди, Иван! Да подожди ты, торопыга.
В конечном счёте, метров через сто я его пожалел и остановился. Он доковылял до меня, ещё тяжелее дыша.
— Ну что тебе ещё?
— Я дам тебе доказательства того, что они плохие люди. — Проговорил он тяжёло.
— В мире множество плохих людей. — Возразил я уверено. — Избавишь мир от одних, их место тут же займут другие. Это закон равновесия.
— Ты получишь аванс и доказательства. Я скажу тебе, где лежат деньги и документы. Ты их посмотришь, а потом решишь, выполнять ли мою просьбу. Ты сам решишь. Я вручаю судьбу моей дочери в твои руки.
— Ты старый и глупый. — Заявил я вполне серьёзно.
— Может быть. — Кивнул он. — Помнишь адрес, с которого ты меня забирал? Вернись туда и забери записку, которая спрятана в перилах. Удачи.
Он отвернулся и медленно пошёл назад.
— Ей, Стёпа! — Он не обернулся. — Слышишь, я не соглашался! — Но он так и брёл по дороге.
Потом закачался, и упал.
Уронив велик, я бросился к нему. Подбежав, перевернул его на спину, чтобы увидеть открытые глаза и улыбку. Прижался ухом к груди, затем дёрнул его руку, проверить пульс. Тщетно всё, я держу на руках труп.