– Мистер Аластор, Дегтярев на связи! – донёсся до меня чей-то далёкий крик.
– Дегтярев? Игорь?! – встрепенулся Грэй. – Какого цуцлика он там делает?! Что там?!
– Он просит помощи! Сообщает, что Ковалёва убили…
Воцарившаяся моментально абсолютная тишина столь неожиданно обрушилась на меня, что сдавила уши, и я испугался, что оглох. Кашлянув для пробы, я посмотрел на потолок и вдруг ясно увидел, как побелело лицо Грэя.
– Всё, Андрюха, потом поговорим! – бросил он коротко и, судя по топоту, галопом рванулся куда-то вперёд, забыв разорвать связь.
– Координаты сигнала засекли? – рявкнул он громогласно.
– Да, мистер Аластор! Идут непрерывным потоком!
– Грин, отправь к нему пару толковых парней на выручку, прошу! – заорал он. – Роберт, свяжись с Эланой, пусть готовят реанимационную камеру и ревитализаторы! Мне нужен устойчивый канал связи, олухи, живее!
Я как завороженный слушал, как он сыпал на бегу командами направо и налево, при всей своей кажущейся безалаберности Грэй был, наверное, самым строгим и суровым начальником из всех, с кем я успел пообщаться. Своих умников он за пару месяцев приучил к строжайшей похожей на воинскую дисциплине, от его оперного рёва они мотыльками разлетались во все стороны, молниеносно выполняя распоряжения и быстро отчитываясь за них. Иногда я даже завидовал немного его таланту и умению организатора.
Я натянул куртку поверх брони, решив всё-таки свитер не надевать, всё равно успею разогреться, пока буду на заказе бегать, помахал руками, покрутился во все стороны, наклонился влево, вправо, затем вытянулся вертикально, и медленно стал поднимать правую ногу, не сгибая её в колене. Обхватив рукой под коленку, я коснулся лба лодыжкой, затем согнул ногу в колене, замерев в позе цапли, раскинул руки в стороны и, закрыв глаза, сосчитал до десяти. Опустив ногу, я повторил ту же процедуру с левой, однако её держал чуть подольше. Наконец опустив и её, я подтянул штаны и мягко и плавно сел на шпагат, наклонился влево, вправо всем корпусом, каждый раз с удовольствием отмечая, что растяжка никапельки не ухудшилась, при наклоне я вытягивался в струну и касался без малейших проблем носом голени. Я наклонился вперёд, опёрся на локти, после чего подтянул ноги и прогибом назад встал на руки, покачавшись так пару раз, я напрягся, оттолкнулся и встал на кулаки, держа ноги и туловище вертикально, осторожно наклонил корпус влево, вправо, подумал и, решив, что не убудет с меня, несколько раз отжался, стараясь не отклоняться ни на градус от идеальной вертикали. Руки немного заныли, однако я твёрдо решил хотя бы раз за эту неделю довести упражнения до конца, спружинил на кулаках, оттолкнулся и встал на пальцы, затем сделал над собой огромное усилие, взяв самого себя за шкирку и как следует встряхнув, и убрал правую руку, прижав её к груди, оставшись стоять на пальцах левой. В таком вот положении, стоя на пальцах одной руки, следовало, постепенно меняя руки, выполнить сто отжиманий – ежедневная норма для курьеров по тренировке рук и кистей – я мог сделать двести без особого труда, однако сейчас как и всегда, впрочем, мне было жутко лениво, вдобавок Капитошкин ждал меня, пообещав позолотить ручку за выполнение какого-то очередного заказа.
Решившись, я отжался десяток раз на пальцах левой руки и наклонил корпус вперёд, вставая и выпрямляясь. Закрыв глаза я постоял немного, не шевелясь, пережидая приступ слабости, головокружение и лёгкую тошноту, когда кровь, прилившая к голове, хлынула вниз по артериям и венам. Наконец голова пришла в норму, слабость ушла, я осторожно приоткрыл глаза и сделал несколько быстрых взмахов и ударов, отряхивая руки и сбрасывая напряжение. Куртка к слову нисколечко не мешала.
– И чего я её раньше не носил? – удивлённо спросил я сам себя, расхаживая по комнате и пытаясь вспомнить, что мне следует брать с собой.