И в этот момент Побережный со стоном пошевелился, а я вдруг вспомнил о метательных ножах. Резкий изгиб запястьем, движение кистью, пластины активатора раздвинулись, и я поднял руку, прицеливаясь. Механизм щёлкнул, руку легонько толкнуло, серебристая рыбка-лезвие унеслась в цель, однако «чёрный» по-видимому каким-то образом услышал звук щелчка. Он молниеносно закрылся рукой, и нож, летевший в шею, угодил ему в плечо. «Чёрный» зашипел от боли, развернул пистолет и нажал на спуск, пуля ударила мне в грудь, броня предательски затрещала, боль прошила всё тело, сметая заслоны из астромина, и разошлась волной…
Последнее, что я успел почувствовать, прежде чем мир померк и растворился, – это беззвучное довольное рычание Хранителя, возникшего из ниоткуда аккурат между мной и «чёрным».
Не слышно было выстрелов, не было всепожирающего жара плазмобоев, ушла в неведомое боль, разрывающая тело и разум на части, всё ушло, всё исчезло. Как будто и не было никогда.
Мои глаза закрылись, а мышцы расслабились.
Сознание гасло, выдавливаемое из привычного ритма жизни дикой болью, пронизывавшей всё тело насквозь и заставлявшей корчиться в страшных судорогах.
Сознание гасло, медленно уходя на покой.
А вслед за ним уходил и я…
– Ты посмотри, уже улёгся! – нежный пинок по рёбрам резко и внезапно вернул меня к жизни.
Перезагрузка реальности!
Я дико всхрапнул и открыл глаза, морщась и кривясь.
Всмотрелся…
И глаза у меня полезли на лоб!
И вдруг радостно застучало сердце!
На того в чёрном костюме будто вихрь налетел: пируэт «три шажка», молниеносный разворот, обмен ударами, и вот уже рука Шелы будто бы игриво скользит по его позвоночнику, затем касается шеи, и вот уже субъект в чёрном как сломанная кукла валится на землю, а пистолет не успевший выплюнуть смерть в Побережного меняет хозяина. И в этот миг на Шелу вдруг набросился Хранитель. Уже чувствуя, как чья-то (чья-то?) сильная рука за шиворот поднимает меня на ноги, я залюбовался отточенными движениями своей подруги. Щупальца выстреливали со скоростью мысли, били то туда, то сюда, делали ложные выпады, Хранитель надвигался, переливаясь всеми оттенками огненно-красного, а Шела уворачивалась, скользила в немыслимых пируэтах, вольтах, уклонениях, как вдруг…
– Получай, курва! – прогремел легкий звонкий голос у меня над ухом.
В ту же секунду ионная молния метнулась к Хранителю, ударила в него, вокруг вспыхнуло и вмиг растаяло энергетическое кольцо, раздался дикий вой разочарования, и Хранитель исчез.
Шела остановился, встрепенулась, помотала головой, подскочила к Побережному, протянула руку, и одним сильным рывком поставила его на ноги. Удержав его на ногах, она отвесила ему внезапно оглушительную пощёчину, после чего подтащила к нам.
– Держись, мой пане, Чип и Дейл прибыли, – прогудел у меня над ухом Яков Рысин, один из лучших наших курьеров и инструкторов, одной рукой легко удерживая меня в вертикальном положении. – Шейла, поторопись!
– Я уже готова, – её мелодичный с лёгкой хрипотцой голос проник мне в уши и постучался в сердце. Я закрыл глаза и застонал от невыразимого счастья, свалившегося на меня.
– Не стони, Андревич, не рви сердце, – произнёс Яков, закрепляя на моём запястье непонятный браслет, после чего легко закинул мою тушку себе на плечо.
– Да симулянт он просто, – фыркнула Шела, застёгивая такой же браслет на запястье безвольно болтавшегося в её руках Побережного. – Ты как там, милый? Живой?
– Глм, – икнул я обиженно.
– У него лёгкое прострелено, – раздалось ворчание Якова, – и обе ноги, а так же множественные повреждения кожных покровов и раздроблена ключица. Второй в не лучшем состоянии. Их обоих нужно прямо сейчас в медблок, на фирму, иначе загнутся.
– А как же доставка? А заказ?
– Шейла!
– Яков! И хватит уже коверкать мое имя!