– Ты не заболел, прелесть моя? – тревожным тоном спросила моя «тридцать три несчастья», подойдя ко мне.
– Да нет, – я пожал плечами и недоумённо уставился на неё, – не заболел. А с чего ты вдруг спрашиваешь?
– Ну как «с чего»? Ты молчишь, не огрызаешься, не строишь из себя великого юмориста всех времён и народов, не язвишь, не умничаешь… Ты не заболел часом?
Я посмотрел в её лучистые прекрасные глаза, окунулся в них, побултыхался там немного, затем вынырнул и вдруг произнёс:
– Я люблю тебя.
Она стояла как громом поражённая, слабая улыбка играла на её губах, а в глазах замерло выражение нежной беспомощности, они распахнулись, и донельзя удивлённый взгляд упёрся в меня. Она стояла так довольно долго, своим пристальным хоть и удивлённым взглядом изучая моё лицо, затем удивление погасло, в глазах заплясали игривые искорки, слабая улыбка сменилась лукавой, и тут Шела прямо с каким-то садистским чувством ущипнула меня за голый живот, да так, что у меня глаза полезли из орбит. Я захватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, по которой вдобавок ещё и саданули сапогом.
– Ну тебя нафиг с такими шуточками, – фыркнула она, полюбовавшись на неземное выражение моего лица.
Она вдруг закинула мне руки на плечи, и тут её лицо оказалось совсем рядом, мягкие, чуть влажные губы коснулись моих, и мы слились в крепком страстном поцелуе…
– М-м-м… – промычал я.
Меня потрясли…
«Что за…», – мелькнуло в голове.
Ещё одна встряска, посильнее предыдущей.
«Ну какого?..», – успел подумать я, и тут лицо Шелы стало стремительно удаляться от меня, в никуда провалились комната и рубашка на люстре, яркая красочная картинка сменилась непонятными тёмными тонами, которая вдруг вспыхнула аляповато-яркими красками, чей-то красивый мощный звучный глубокий голос торжественно назвал моё имя, прибавив к нему пару метафор, и… тут я проснулся. Меня трясла и немилосердно швыряла из стороны в сторону моя собственная кровать, причём так сильно, что я едва удерживался на ней в горизонтальном положении.
– Доброе утро, – раздалось вдруг над головой.
– А?.. Что?.. – встрепенулся я и диким взглядом посмотрел по сторонам.
– Доброе утро, говорю, – спокойно повторил Грэй, нахально меня разглядывавший с экрана на потолке.
Я сфокусировал взгляд, два лица слились воедино, я узрел знакомые черты и тут вдруг до меня дошло, что тряска, хвала Космосу, прекратилась. Взбултыхав мне мозги, равномерно провибрировав всё серое вещество, она ушла в никуда, что я с удовольствием и отметил.
– Здрасьте, – машинально поздоровался я и тут меня как молнией вдруг поразило.
– А что это ты тут делаешь, друг мой? – спросил я жутко подозрительным тоном.
– Бужу тебя, – коротко и ясно отозвался Грэй. – Где твой будильник? Почему не отвечает?
– В унитазе утонул, я же не знал, что он плавать не умеет, – огрызнулся я – спросонья у меня характер мерзкий, тяжёлый и отвратительный, Шела уже успела как-то в этом убедиться, и если мне не сделать ритуальное жертвоприношение в виде чашечки ароматного чая, то… за последствия утреннего общения со мной я не отвечаю. – Теперь мне всякий раз оттуда напоминания приходят, из глубины… сибирских руд. М-м-м, да.
Грэй фыркнул и улыбнулся, я же усиленно заморгал, прогоняя… эх, какой же мне замечательный и прекрасный сон снился!
– Извини за фокусы с кроватью, – вздохнуло это рыжеволосое чудовище, – сам знаешь, терпеть не могу будить кого-либо, по мне так пусть лучше слюни и дальше пускают, но мне тут Старик внушение с утра сделал – ты ему срочно понадобился по делу – и теперь вот через каждые пять минут об этом напоминает.