- Мужчинам снять пиджаки и обувь, сложить у стены. Вывернуть карманы брюк. Не копаться!
Французских полицейских не видно. Нет и инспектора Готье. Солдаты СС и один гауптшарфюрер. Свертываю пиджак подкладкой вверх; цепляя носками за задники, стаскиваю туфли. Приготовления вселяют в меня тревогу: что-то не похоже на ритуал, предшествующий проверке документов…
- Господин офицер, разрешите вопрос?
- Кто это сказал? Шаг вперед!
Выхожу из шеренги. Гауптшарфюрер - руки в перчатках - держит стопку документов. Белая прядка выползает из-под пилотки… Перехожу на немецкий и произношу приготовленную фразу о своем подданстве, непричастности к происшествию и желании быть представленным коменданту.
Гауптшарфюрер меряет меня взглядом.
- Вы с ума сошли! Это не комендатура, а гестапо! Почему вы молчали на вокзале? Кто вас задержал? Где документы?
Слишком много вопросов, и я отвечаю только на основной:
- У вас. Взгляните на мой паспорт… Слави Николов Багрянов…
- Отойдите в сторону. Без вещей!… Всех - по камерам. А вы ждите… Я должен доложить. Баг-рянов? Поляк?
- Болгарский промышленник. Мы союзники, господин офицер.
- Ладно, одевайтесь.
Стою у стены, словно приговоренный к расстрелу. Не хватает только взвода и повязки на глаза. Подумав об этом, я мысленно сплевываю: тьфу, тьфу, как бы не напророчить…
Как я очутился в Монтре? Каким поездом? В расписании на вокзале я прочел, что с утра через Монтре должны были пройти почтовый и два местных - до Санса. Но я не уверен, что расписание соблюдается как закон, а любая ошибка ценится на вес моей головы…
Дверь приоткрывается, и гауптшарфюрер манит меня согнутым пальцем.
- Заходите!
Кабинет просторен и прохладен. На столе жужжит вентилятор, колышет светлые волосы угловатой личности, безмолвно взирающей на меня из глубины кресла. Моя улыбка, надетая еще в коридоре, не производит впечатления. Короткое движение подбородком можно, истолковать как приветствие и как приглашение сесть. Гауптшарфюрер, чисто выговаривая слова, произносит по-французски:
- Криминаль-ассистент и оберштурмфюрер Лейбниц готов выслушать вас. Вы ведь жалуетесь, не так ли?
Отвечаю на немецком и улыбаюсь:
- Теперь нет. Я понимаю, что значит выполнять долг.
Лейбниц тянется через стол, выключает вентилятор и снова кивает.
- Вы протестуете или нет?
- О… Сознаюсь, полицейские погорячились.
- Вы сказали им об этом?
- Сразу же, как только имел честь познакомиться с инспектором Готье. Но… мне не хотелось, чтобы у инспектора были неприятности.
Криминаль-ассистент кивает в третий раз.
- Отлично! Но я так и не услышал, зачем вам потребовался комендант. Все это вы могли изложить и гауптшарфюреру.
Развожу руками.
- Вы совершенно правы. Недоразумение не так значительно, чтобы вмешивать высшие инстанции. Теперь, когда все позади, не смею обременять вас своим присутствием. Как вы полагаете, я успею на дневной поезд?
Кажется, Слави Багрянов, коммерсант и друг империи, выбрал верный тон. Немец поворачивается к гауптшарфюреру.
- Где Готье, Отто?
- Был в канцелярии.
- Позови его, если он не уехал. И пусть захватит свой список.
Лезу за сигаретами. Долго и обстоятельно разминаю “софийку”. Лейбниц предостерегающе поднимает палец.
- Я не разрешал вам курить.
- Разве я арестован?
- Все несколько хуже, чем вы представляете.
- Простите?
- Условимся: сейчас говорю я… Так вот, все не то и не так. Вы не задержаны и не арестованы. Вы - заложник. Один из пятнадцати. И только.
Сигарета падает на пол.
- Сегодня утром убит шарфюрер СС. Хороший старый солдат, заработавший право на работу во Франции беспорочной и доблестной службой на Востоке. Убийца не найден. Скверное дело: уберечься от пуль большевика и пасть здесь, в тылу, под ножом бандита. Согласны?… Так вот, повторяю, как видите, все не то и не так. Мне приказано взять пятнадцать заложников, и я взял их. Где вы застряли, Отто?
Гауптшарфюрер задыхается от быстрой ходьбы. Кладет на стол папку.
- Готье уехал.
- Обойдемся без него. Он завизировал свой список?
- Конечно…
Из кожаного футляра извлекаются тонкие, без оправы очки. Две странички, соединенные скрепкой, голубеют на столе. Отмеряя строчки ногтем, Лейбниц бормочет:
- Багрянов? Значит, на “Б”. Номер три - Бартолемью Арнольд, портной… фамилия иудейская. Проверь, Отто! - Гауптшарфюрер кивает. - Номер девять - Вижу Гастон-Серж-Аполлинер, почтовый служащий, пятьдесят два года. Одиннадцатый: Багрянов Слави-Николь. Очевидно, вы?… Итак, посмотрим. Без подданства, без места жительства, без определенных занятий… Тут говорится о каком-то бродяге. Это вы?
- Мой паспорт!…
- Тихо!… Не ссылайтесь на паспорт. Чему я должен верить: списку, составленному чиновником полиции, или фальшивым бумажкам, которые ты купил на “черном рынке”? Ну, отвечай!
- Я гражданин Болгарии и подданный его величества царя Бориса Третьего…
- Здесь нет граждан. Запомни. В этом кабинете бывают мужчины и женщины, но не граждане. Отто, отправь его в камеру.
Гауптшарфюрер берет меня за руку и тащит к двери. Я сильнее и вырываюсь.
- Меня знают в Берлине. В министерстве экономики и самом РСХА! Позвоните оберфюреру фон Кольвицу, семь шестнадцать сорок три…
Рука в перчатке зажимает мне рот, но я и так сказал уже все, что требовалось. Даю гауптшарфюреру возможность дотащить меня до двери.
- Минутку, Отто. Остановка.
- Что у него в кармане?
- Книжка.
- Ну-ка обыщи его!
Не сопротивляюсь. Бесполезно. Носовой платок, деньги, бумажник, ключ от фибрового чудовища и роман Уоллеса перекочевывают на стол. Лейбниц заинтересованно перелистывает книгу.
- Эдгар Уоллес… Англичанин или янки? Послушайте, Багрянов, вы не очень огорчитесь, если я позаимствую ваш роман? Я дежурю до следующего утра… Не беспокойтесь, его потом уложат в ваши вещи. Отто подтвердит, какой я аккуратный читатель. Никогда не загибаю страницы и не слюнявлю пальцев.
- О да! Лейбниц исключительно аккуратен, - говорит Отто.
Государственная тайная полиция.
Отделение тайной полиции в
Монтре.
Реферат “Л”.
Содержание: о мерах возмездия.
Монтре,
1.VIII.1942
По приказу высшего руководителя полиции безопасности и СД во Франции 2.VIII.1942 будут осуществлены репрессии в отношении населения Монтре в связи с убийством шарфюрера СС Арнольда Гетцке. Согласно общепринятой практике мною взято в качестве компенсантов 15 человек, список которых прилагается. Аресты произведены при содействии французской полиции, что, по нашему мнению, должно усилить страх населения и внушить ему мысль о неотвратимости ужасных последствий за проступки в отношении представителей Германии; кроме того, проведение совместной акции доказывает населению, что мы пришли во Францию как хозяева и полностью подчинили себе ее государственный аппарат.
Казнь будет осуществлена в 8.30 2.VIII.1942. После нее я намерен расклеить в публичных местах соответствующие извещения.
Лейбниц
СС- оберштурмфюрер и криминаль-ассистент
Монтре; № 2331, РСХА.
Высшему руководителю СС.
Высшему руководителю полиции безопасности и СД во Франции.
Отделу гестапо в Париже.
Реферату “Л” отдела гестапо в Париже (для сведения).
Уполномоченному имперского МИД - через гестапо.
9. 2 АВГУСТА 1942. МОНТРЕ.
- Что ж, вы все еще надеетесь улететь?
- По счастью, это не пустая надежда, а, черт побери, уверенность!