— Я зайду перед отъездом. А пока отдыхайте.
Люсинда и Эбигейл пообщались час или два, с трудом находя темы для разговора, так мало у них было общего. А тут и подошло время улетать в Даллас.
— Я только попрощаюсь с Сэмом и поеду, — Эбигейл встала с дивана.
— Он, наверное, спит, — предположила Люсинда, — но, если хочешь, поднимись к нему.
На легкий стук в дверь ответа не последовало. Наверное, он действительно спит, подумала Эбигейл. Тихонько вошла в спальню. Неестественно повернутая голова Сэма на подушке напомнила ей когда-то увиденного голубя со сломанной шеей. Она шагнула к кровати, заметила лежащий у руки Сэма пустой пластмассовый флакон из-под болеутоляющих таблеток. Старик не допустил, чтобы последнюю точку в его жизни поставил Бог или кто-то еще. Получил то, что хотел, подумала Эбигейл, и покинул этот мир. Пластмассовый флакон она положила в карман и, спустившись вниз, сказала Люсинде, что Сэм умер во сне. С этим у нее проблем не возникло.
Иначе прошел разговор с Мерлем, которому она позвонила в Калифорнию.
— Эбигейл, рад слышать твой голос. Как там мой старик? Ты возвращаешься сегодня вечером? Мне тебя встретить?
— Я не возвращаюсь. Твой отец…
— Что значит, не возвращаешься? — негодующе воскликнул Мерль.
— Во всяком случае, сегодня. Тебе придется прилететь сюда. Похороны послезавтра.
— Что ты такое говоришь?
— Я пытаюсь сказать тебе, что твой отец умер.
Она прислушалась к его дыханию.
— Скоропостижно?
— Он покончил с собой. Твоя мать ничего не знает, флакончик из-под таблеток я спрятала. Так оно лучше. Скажи что-нибудь.
Сказать он, естественно, ничего не мог, потому что его душили рыдания. Как женщина, подумала Эбигейл. Да, это не Сэм. Она хотела сказать: «Возьми себя в руки, Мерль, ты уже большой мальчик. Ты сам скоро станешь стариком».
Наконец к Мерлю вернулся дар речи.
— Он был в депрессии?
— Наоборот, в отличном настроении.
— Ты виделась с ним, перед тем как…
— Разумеется.
— Он что-нибудь сказал? — спросил Мерль. — О том, что могло послужить…
— Ничего такого он не говорил.
— А что вы делали?
Эбигейл с удовольствием рассказала бы ему об этом. Но решила, что сейчас не стоит касаться этой темы. Лучше подождать более удобного случая.
— Когда я уходила, он смеялся. А когда вновь поднялась в спальню, чтобы попрощаться, он уже отправился на тот свет. Каким ты прилетишь рейсом?
Расписание полетов из Лос-Анджелеса в Даллас Мерль знал наизусть.
— Я вылечу в пять минут восьмого рейсом «ТУЭ»[12] и как раз успею на самолет местной авиалинии. Встречай меня.
Это был приказ.
— Обязательно, — ответила Эбигейл.
Мерль и Люсинда вместе подошли к гробу, чтобы в последний раз взглянуть на отца и мужа. Эбигейл осталась у двери. Ей хотелось запомнить Сэма живым, каким она видела его в спальне.
Эбигейл наблюдала за лицом склонившегося над гробом Мерля. И видела в нем не любовь, но жгучую, ничем не прикрытую ненависть к человеку, который не желал заглядывать в будущее, бездумно относился к своим генам, а потому позволил им смешаться с никчемными генами Люсинды, испортив тем самым родословную Мерля. Эбигейл быстро подошла к Люсинде и увела ее из зала, чтобы она не могла видеть лица своего отпрыска.
Потом они втроем сидели в похоронном бюро, в комнате, примыкающей к залу, в котором гроб только что закрыли крышкой. Мерль знаком показал Эбигейл, что хочет поговорить с ней наедине, и они вернулись в устеленный коврами зал, где латунно-алюминиевый гроб блестел так, словно сработали его из золота и серебра.
— Я хочу кое-что спросить, — Мерль указал на гроб. — У тебя с ним что-нибудь было?
— О чем ты говоришь?
— Ты знаешь, о чем, — сверлил ее взглядом Мерль.
— Я тебя не понимаю.
— Я говорю о сексуальных сношениях, — Мерль побагровел.
— Ты хочешь знать, трахалась ли я с ним? Нет. Никогда.
— Извини, — Мерль разом обмяк. — Извини, что я подозревал тебя. Но тебе нет нужды употреблять в речи такие вульгаризмы. Стыдись.
Эбигейл смотрела на Мерля, который знал, что и в подметки не годится своему отцу. Стыдиться она могла лишь одного — что не сумела соблазнить старика Сэма. Все остальные, пусть некоторых она вспоминала и не без удовольствия, тянули лишь на тень того человека, что лежал в гробу. Она гордилась тем, что сделала для него днем раньше.
Глава 7
— Тут есть на что посмотреть, — Джордан Эверетт уселся в кресло.