Курортный роман? Нет, судьба!
Я нежилась на мягком тёплом песке, уткнувшись носом в согнутые руки и ощущая, как ласковое южное солнышко прогревало мои косточки и мышцы, уставшие за последний год от этой адской работы с её сумасшедшими дежурствами по графику «"Мария Петровна Ковалёва, бегом!", сутки через двое». Вот бы мне такую работу, как у Деда Мороза - сутки через 365! Вот это график! Я согласна даже не присесть всю новогоднюю ночь, разнося подарки моим любимым малолетним пациентам и выполняя любое их желание, чего в жизни лишена напрочь. Увы, жизнь и работа детского хирурга-травматолога состоит из боли и слёз. И иногда тебе надо сделать очень больно кому-то, чтобы потом ему же было очень хорошо. Но то, что «хорошо» люди, а дети особенно, воспринимают как само собой разумеющееся, а вот причинённую им боль помнят годами... Обидно и тяжело, когда дети плачут при твоём появлении, хотя потом и смеются и даже делятся с тобой печеньками. И машут руками, увидев тебя в городе, и бегут к тебе сломя голову поделиться своими радостями, хотя иногда рискуют опять же что-то себе переломать! Дети есть дети. И только здесь я поняла, как я устала от этих ночных дежурств, слёз, криков, истерик и... родителей. Хотя это отдельный разговор и касаться его сейчас, когда я во власти тепла, неги и ласкового солнышка, не хочется совершенно...
Как я задремала, я не поняла, но проснулась от громкого крика женщины и детского плача. Вскоре крик прекратился, но потом опять взвился до небес. Я повернула голову и увидела красивую темноволосую женщину в ярком парео, что кричала на маленького темноволосого мальчугана, что стоял перед ней и часто вытирал слёзы на перемазанной мордашке. Я ещё посмотрела на эту пару, глубоко вздохнула и перевернулась на спину. Шум волн убаюкивал, крики чаек над морем и далёкий городской гул будто тонули в этом непрерывном тихом шёпоте, что обещал спокойствие и тишину. Тишина... пахнущая водорослями, сырым прибрежным песком, лавровым листом и хвоей. Тишина...
Звук пощёчины рассёк тишину, как удар хлыста. Я резко подняла голову и замерла - женщина, недавно отчитывавшая маленького мальчика, потирала ладони, а мальчишка стоял на одном колене и держался рукой за щёку. Нет, конечно, орать на ребенка, наверное, можно... Иногда, возможно, и нужно... Даже шлёпнуть по попе, вероятно, позволительно... но бить по лицу и голове?! Эта мамаша хотя бы слышала о таком неприятном сюрпризе, как противоудар? Хотя, о чём я? Она стоит и ручки маслом натирает, а пацан, кстати, застыл и с колен не поднимается!
Я вскочила на ноги и в три прыжка была уже у замершего ребенка. Он совершенно безумными глазами посмотрел на меня, всё так же удерживая руку у щеки, а потом вдруг широко распахнул глаза и со страхом уставился на меня. Я протянула руку, чтобы оторвать его ладошку и осмотреть лицо, а он вдруг дёрнул головой в сторону. Он ждал, он знал, что я тоже его ударю! И тогда я не выдержала:
- Вы с ума сошли? Зачем вы ударили сына?
Женщина ухмыльнулась и сквозь зубы произнесла:
- А он мне не сын. Стала бы я своего ребёнка лупить, а этот всё равно ничего не понимает, пока его как следует не шарахнешь!
Я поднялась и спокойно спросила:
- Где его родители?
- Да пошла ты, будет всякая мне указывать, - откровенно скривившись, прошипела женщина.
И тут мальчишка за моей спиной расплакался, захлёбываясь слезами и задыхаясь. Я повернулась к нему, присела и попыталась успокоить, но он продолжал громко рыдать, а потом вдруг ткнулся мне в шею мокрым носом и что-то стал быстро говорить, обнимая меня за плечи. Как бы вы отнеслись к тому, что какая-то незнакомая вам тётка успокаивает и обнимает вашего ребенка? Правильно, а вот эта непонятная мне фря, как говорила моя бабуля, продолжала растирать крем по рукам и плечам.
И тут согласно законам жанра раздался сердитый мужской голос:
- А что здесь происходит, собственно?
Я замерла, потому как голос не обещал ничего хорошего. Причём всем, потому что я подняла глаза и увидела лицо недавно пославшей меня мамаши. Или кто она там? Она смотрела мне за спину расширившимися, немного испуганными глазами, и передо мной происходила удивительная метаморфоза в виде смены масок на её лице. Только что она смотрела на мир снисходительно, вызывающе и даже презирая всех окружающих, а тут она превращалась в милую, немного наивную девушку, что вдруг прижала руки к груди и захлопала ресницами, готовясь заплакать! Как выражается моя подруга Лена - я фигею! Мальчишка шмыгнул носом, отпустил мою шею и отступил назад. Как говорится - картина Репина «Приплыли»! Два человека, которые смотрят мне за спину с ожиданием и почти испугом на лицах, и я, сидящая на песке, на корточках и в скособоченном купальнике!