Во-вторых, неясен этап перехода и верифицируемый маркер факта перехода от протософии к собственно философии. Разночтения среди экспертов присутствуют уже при обращениикв самой изученной протософии мира - Эллинской традиции. Более того существующие (пусть и противоречивые, но вполне обоснованные и элегантные) попытки маркировать переход протософии в философию у эллинских "ловцов мудрости" совершенно беспомощны, наивны и по-младенчески умилительны, для маркирования того же процесса в Индии и Китае .
В-третьих, широкая учебная литература практически не упоминает о заимствованиях протофилософских идей древними цивилизациями друг у друга, их взаимном обогащении протофилософскими текстами. Иное дело специализированные научные издания: монографии, статьи, тезисы. Они переполненны спорами, открытиями, дискуссиями, хлесткими репликами и массой частных мнений исследователей. К сожалению, вся эта буря носит сугубо прикладной характер, касается частных вопросов отдельных периодов отдельных культур и не является "общим местом" в обобщающих текстах, коими по праву являются учебники и учебные пособия.
В-четвертых, классическая схема упоминает протофилософии Эллады, Китая и Индии, но почему же только их? Разве отсутствовала протофилософия Египта (III тысячи лет литературной традиции), Шумеро-Вавилона (III тысячи лет опыта создания шедевральных литературных памятников), Ирана (IV тысячи лет интеллектуального творчества со сменой нескольких стилей письменности), Хеттов (700 лет литературной традиции), Ассирии (6 веков переводческой и литературной деятельности)? Речь идет о культурах крайне разветвленной социально-политической системой, отточенным математическим чутьем, развитым литературным языком, блестящим воображением и тонкой эстетической чувствительностью. А уже это вызывает как минимум сомнение в исключении заявленных традиций из этапа протософии рода Человеческого. Ведь не лишним было бы понять, что они такое были, а только потом делать вывод об их философской импотенции. Без этого история философии Востока, да и мировая философия будут явно неполными и, несколько, однобокими.
Заявленные четыре пункта сомнений в своей совокупности свидетельствуют, что уже имеющаяся обучающая схема истории философии утратила доверие и нуждается либо в модернизации, либо в альтернативе. Уместно оформить новую схему, предварительно именно в рамках универсального курса "Истории Восточных философий" и в случае его успеха, перенести полученную матрицу на специальные философские дисциплины. Последнее, впрочем, дело далекого будущего, а нам надо начинать с малого. Этим малым должна стать именно протософия. Работа с протософией и выстраивание новой схемы освоения ее истории поможет решить:
1. Почему в одной культуре появляется и философия, и философы, а в другой нет.
2. Какие формы может принять протофилософия, а, следовательно, и философия в специфическом ментальном, эстетическом, религиозном, короче, культурно-цивилизационном окружении.
Почему именно протофилософия поможет ответить на эти два вопроса? Ибо в протософии, заложен генотип развития философии в целом, подно тому, как в малом зернышке заложен генотип могучего и плодоносящего колоса. Более того, изучая протофилософию, ее мутации, механические повреждения, наносимые из вне, можно многое понять не только о развитии философии в прошлом, но и перспективы мутагенеза философии современной.
Когда же появляется стремление к философскому осмыслению мира? Очевидно, что если чего-то не было, а потом нечто появилось, на то были некие особые условия, совпадение которых и позволили, этому самому нечто, появится на свет. Данная мысль верна не только в отношении биологической репродуктивности особей, но и в отношении философского знания. Известны три условия появления философии, совпадение которых неминуемо ведет к появлению, как минимум, протософии.
Во-первых, появление нестандартных проблем, которые не имеют опыта разрешения. Причем проблем, игнорирование которых ведет к гибели культуры и цивилизации.
Во-вторых, наличие значительной меры свободы от ежедневного, изнурительного и необходимого для выживания физического труда.
В-третьих, способность удивляться и как результат, стремление донести свое удивление до другого.
В мире, где известны рецепты от всех проблем, где бытие Человека направленно на физическое выживание, где все что происходит измерено, взвешено и определено - философии нет и не может быть.
В среде охотников и собирателей, когда любая неясность, это неминуемая смерть. Когда каждый день идет борьба за жизнь, удивление - это неминуемое замедление реакции, притупление восприятия физических шумов, а значит опять-таки смерть. В такой среде рождение философии вещь не мыслимая. Также, мало возможна философия вне письменности, правда в силу иных причин. В таких не письменных культурах трудно осуществим процесс передачи удивления, отсутствует опыт сравнения в связке "Тогда-Сейчас". Одним словом, Философия может появится в культурах, имеющих письменность, обладающих возможностями дать определенному кругу лиц свободу от борьбы за свою жизнь, свободу от ежедневной борьбы за минимальное количество пищи. Ну и конечно, уровень письменности должен вырасти в таких культурах до статуса литературы (а не банальных хозяйственных записей). Статус литературы - это наглядное, легко определяемое исследователем мерило способности удивляться и удивлять других. Дело за малым, наложить предложенную сетку на известные нам культуры древности и определить, которая из них попадает под все три условия (с сопутствующими комментариями), а, следовательно, теоретически могла обладать протософским знанием. К таковому типу культуры при тщательном размышлении следует отнести:
∙ Египет (с первой трети III-го тыс. до н.э.).
∙ Культуры Месопотамии.
- Шумеро-вавилонская (с середины III-го тыс. до н.э.);
- Хатти (с начала II-го тыс. до н.э.);
- Ассирия (с середины II-го тыс. до н.э.).
∙ Восточное Средиземноморье.
- Сирия (с конца II-го тыс. до н.э.)
- Палестина (с конца II-го тыс. до н.э.)
- Финикия (с конца II-го тыс. до н.э.)
- Иония (с начала I-го тыс. до н.э.)
∙ Иран (с начала I-го тыс. до н.э.)
∙ Индия
- Хараппа и Мохенджо-Даро (с середины III-го тыс. до н.э.)
- Ведийская цивилизация Индии (с конца II-го тыс. до н.э.)
∙ Китай (с середины II-го тыс. до н.э.)
Не учтенные культуры и архаические сообщества (Япония, культуры арабо-мусульманского мира, Тибет, Россия) пришли на арену истории уже имея опыт предшественников, компендиумы шедевральных философских текстов и практик. В этом смысле значительную часть их философских традиций следует по факту их рождения считать - вторичными. Еще раз отмечу, всегда по факту рождения, но отнюдь не всегда по глубине мысли, живости изложения и степени влияния на эпоху.
В предложенном списке указана дата, когда исследователь смеет надеяться увидеть факты, свидетельствующие о конкретной форме протософии. Не стоит считать эти даты - началом культуры в целом. Эти два феномена: культура и протософия, безусловно взаимосвязаны, но очень и очень однобоко. Вне культуры - протософия не мыслима, а вот сама культура может прекрасно обойтись и без протософии. Мы еще увидим, как многие протософии едва проклюнувшись тут же исчезали, а культуры жили и цвели долгие столетия после их смерти. Но не раз отметим и удивительный феномен. Культура исчезла, разрушена, забыта, а вот ее протософия бережно и заботливо была сохранена соседями (завоевателями) и продолжала жить в культурах иных цивилизаций, этносов, эпох.
Какие же проблемы встают перед исследователем протософии Востока? А они должны быть весьма и весьма значительными. Ведь если б не было трудностей и препятствий, то звучал был слитный хор исследователей-единомышленников одинаково толкующих этот этап. Но хора нет. Отдельные сильные голоса раздаются, но слитностью и согласием они не отличаются.
Первичная трудность, на первый взгляд, смешна и восхитительно абсурдна. Сформулируем ее следующим образом: "Историки не желают быть философами, а философы не могут быть историками". Другими словами, историки накопили обширный багаж знаний по интересующим нас культурам, он получил очень тщательное, талантливое, нередко гениальное прочтение. Правда, лишь в рамках компетенции истории, социологии, политологии, юриспруденции, экономики, искусствоведения, лингвистики, антропологии, культурологии. Но вот философского прочтения - нет. Отдельные аспекты, поднятые редкими отечественными и зарубежными авторами в силу их конспективности, спорадичности, отсутствия пролонгации и школ учеников - не в счет. И очень часто получается так, стокогда профессионал высочайшего класса, профессионал египтолог или синолог обозначает некое явление культуры как философское - на самом деле оно оказывается нечто иным, нежели философией. Ведь для него философия - это не более чем аббревиатура, несколько строк энциклопедии. Несколько строк просто взятых для своих нужд профессионалом от арабистики или индологии. За этими строками у профессионала не стоит аргументация и системный анализ, а всего лишь мерцает сжатая, энциклопедически краткая, тезисная информация. Философы в свою очередь с трудом разбираются в нюансах датировки артефактов, не понимают структуры такого сложного явления как "Закрытый археологический комплекс", смутно представляют себе, что такое "Исторический источник", весьма небрежны в деталях и уж очень фантазийны в интерпретации спорных исторических фактов. Так, например, коллеги-философы тотально отрицают существовании в Вавилоне протософии, совершенно не принимая во внимание значительности вавилонской литературы .