Я начал заводиться и вовсе даже не показательно. Это была искренняя, настоящая реакция.
Финн иногда бывает таким прозорливым, таким хитрым, что вполне оправдывает свое положение в сыскной полиции. А иногда — прибить хочется его за вот такие тупые вопросы. Если бы воришка не был пацаном Подкидыша, если бы он реально оказался малолетним преступником, каким образом я бы определил, зачем левому босяку бумаги, переданные мне из Гестапо. Тем более, сказать откровенно, не будь мальчишка посыльным Ивана, хрен бы я его догнал в незнакомом городе.
— Да ладно, ладно… Не кипятись. — Эско Риекки расслабился, хлопнул меня по плечу, а затем снова пошел вперед. — Просто интересуюсь. А насчёт того, что мне известно о содержимом твоего сценария… Нет. Господин оберштурмбаннфюрер не отчитывается передо мной.
Последняя фраза у Эско вышла какой-то грустной и даже обидчивой. Судя по всему, факт недоверия со стороны Мюллера его сильно расстраивал.
— Идем, идем! Не отставай! — Поторопил меня Эско. Сам он шел достаточно целенаправленно и стремительно. А значит, у нас есть конкретная цель.– Пока ты тут ерундой занимался, я кое-что выяснил относительно нашего дела. Нужно попасть на улицу Вильгельмштрассе, к дому под номером семь. И поверь, нужно не мне, а в первую очередь тебе. Хотя я, скрывать не буду, весьма в этом заинтересован.
Сначала, честно говоря, не понял, о чем он говорит. Почему именно мне нужна эта Вильгельмштрассе, если я вообще подобное название слышу впервые. Риекки, заметив удивление на моем лице, многозначительно поиграл бровями и закатил глаза, мол, что ты, Алексей, не сообразишь никак.
Физиономия у него при этом стала крайне довольная. Даже масленная. Вот тогда до меня дошло. Пожалуй, испытывать столь позитивные эмоции в моем обществе финн может лишь в одном случае. Он намекает на драгоценности. И да, новость действительно отличная, если начальник сыскной полиции ухитрился всего лишь за сутки добыть какую-то важную информацию. Потому что, где драгоценности, там и архив. Он мне гораздо интереснее, чем камешки.
Я дневник деда просматривал едва ли не каждый день. Вертел его в разные стороны, пытался читать между строк, только что не облизывал и не нюхал. Хотя, конечно, ожидать настолько глубокой конспирации от ребенка, наверное, не стоит. В любом случае найти что-то особое так и не смог. Единственной реальной подсказкой оставался рисунок, сделанный настоящим Алешей по памяти после посещения банка.
Но и на рисунке ничего фантастического не было. Комната, часы, двое мужчин. Один — за столом, второй — перед ним. Все. Какая-то дурацкая головоломка без смысла.
Значки, которые добавил к рисунку Сергей Витцке — вот пожалуй, на что нужно обратить внимание в первую очередь. И мне, честно говоря, было даже интересно, почему чекисты не вняли моим словам про Судоплатова. Вернее, Шипко как раз внял. Он проникся рассказом и обсудил его с начальством. Причём, так понимаю, начальство было самым высоким.
Однако, встреча с Судоплатовым все же не состоялась. Да, Панасыч приводил какие-то невразумительные доводы, но я сделал свое предположение на этот счет, и уверен, оно верное.
Судя по всему, разведчик, в чьей помощи я нуждался, конкретно в этот момент еще находился в опале.
Шипко не рассказывал ничего о событиях, происходивших вокруг внешней разведки, но я и без его рассказов в курсе, что вождь народов перед войной отличался крайней степенью недоверия. Видимо, мою встречу с Судоплатовым он счел опасной.
Иосифу Виссарионовичу сейчас почти везде и почти во всех мерещатся враги. Переубедить его достаточно сложно. Уверен, именно по этой причине мне было велено разбираться и с дневником, и с подсказками отца самостоятельно. Хотя Судоплатов мог сильно помочь в этой нелегкой задаче.
— Я нашел управляющего, господина Ганса Дельбрука. В то время, когда твой отец находился в Берлине, именно он вел дела в банке. — Выдал Риекки с радостным выражением лица.
Финн снова остановился посреди дороги, чтоб увидеть мою реакцию. Реакция была, но слегка не та, на которую рассчитывал Эско. Я опять начал раздражаться из-за его бестолкового желания играть в загадки.
И потом, если мы через каждые два метра будет изображать из себя верстовые столбы, то никуда сегодня точно не дойдём. А мне как бы надо дойти. Хотя бы к дому фрау Марты.