– Ну так это нормально, ты ж сама про гусеницу мне тут втирала, мол… Подожди, – Оля потрогала лоб и на нем прыщ, который от нервозности и высокого интеллектуального напряжения взяла и напрасно раздавила, хотя берегла лицо, пудрила, мазала ночными кремами.
– На праязыке написаны трактаты, поэмы, оды, конституции, по канонам которых живет большая часть планеты.
– Подожди, тут что-то не сходится тогда. Или римляне были примитивны со своими… сколько там?
– Двадцать шесть букв, – напомнила мать.
– Двадцатью шестью буквами, но как они тогда сочинили эти … как их там?
– Талмуды, – опять пришла на помощь мать. – И заметь, латынь – мертвый язык. На нем больше не говорят. Если вообще когда-либо говорили!
– Да уж! Тогда получается, почему у нас тридцать три буквы, а мы еще не бессмертные? Или, по крайней мере, не живем на Венере? Или у всех нет по квартире, даче и миллиону денег, как у тех Цезарей, что говорили по-римски? Ты к этому?
– В том-то и дело! В старорусском борейском языке было 147 букв, в глаголице к XVI веку осталось 47 букв, в кириллице, то есть современном русском языке – 33 буквы. И вот недавно по телевизору слушала новости: правительство хочет убрать еще одну – «ё», – продолжала рассказывать мать, и Оля ее не перебивала. – Утверждается, что русский язык тоже чуть ли не наполовину имеет корни древнегреческого языка с его 24 буквами, и латынью с 26. Но как это возможно? Если даже 100 лет назад в русском было 47 букв?!
Оля захлопала глазами, пытаясь сконцентрироваться и поймать этот шлейф сложных умственных вычислений, где тонкой гусеничной нитью сплелись разрозненные факты, неумолимо складывающиеся в общий пазл, ей совершенно непонятный.
– То есть или у гусеницы родилась какая-то бабочка-мутант, придумавшая самолеты и телевизор, электричество, химическую таблицу, балет… – Оля припоминала заслуги русских ученых и культурных деятелей, которые они изучали как-то в школе, и ей как раз выпала задача выступить с докладом на эту тему. – Или… – девочка сощурила глаза ровно таким же манером, как всегда это делала мать, когда в голове рождалась гениальная догадка. – Или…
– Или надо думать своей головой. Перепроверять каждый факт. Иметь критическое мышление. Сравнивать, делать свои выводы, даже если это противоречит всему, что говорят умные паучьи сети.
– Или кто-то врет, – закончила по-своему мысль Оля. – Такой анекдот про Шерлока Холмса есть, знаешь? Если все свидетели опрошены и имеют алиби, но ты так и не знаешь, кто убийца, значит, кто-то из свидетелей врет, – пошутила Оля, но на лице так и осталось это выражение недоверчивости, задумчивого любопытства. – То есть ты мне предлагаешь не доверять школьным учебникам и учителям?
– Если мы до сих пор живем не на Венере с нашими 33, значит, кто-то из учителей или учебников врет… – рассмеялась мать, а за ней и Оля, которая скептически посмотрела на родительницу, но при этом с азартом закусила губу. Что-то тронуло ее во фразе матери, чего она сама еще не поняла, но все нутро отозвалось.
– Все законы давно придуманы, все теории описаны, эксперименты деланы-переделаны. Какой смысл?
– Вроде как да, ну а что ж мы тогда не на Венере с тобой блины жарим? Уже должны были давно эволюционировать: победить холод, голод, нищету, смертельные да и несмертельные болезни, вражду между человеками… и научиться жить ну хотя бы по 300 лет. Ан нет! Все только наоборот хуже становится: люди голодают, страдают, умирают, появляется еще больше болезней, больше причин для войн и конфликтов. Средняя продолжительность жизни некрасивой кривой тянется вниз, даже несмотря на эволюцию в музыке, – пошутила мать, и было видно, что шутка задела специалиста по музыке за живое. – Тогда может быть, Ньютон врет, и яблоки все-таки падают назад в небо, а также вправо, влево и еще как-то? Или Ньютона вообще никогда не существовало? И лететь до Венеры, Луны, Юпитера не так уж далеко? Может быть, мы сами венериане?
Оля помотала головой и ошеломленно уставилась на мать, не зная, что сказать на такие радикальные мысли. Честно говоря, она не ожидала все это услышать именно от мамы, которая, конечно же, была очень умной, начитанной, деловой, интересной, но всегда такой знакомой, изученной, понятной, как те блины, которые они только что нажарили. Но блин вдруг обернулся посланником колеса Сансары, которое крутилось, и вряд ли его работу можно было б назвать случайностью.
– Ладно, прикрой рот, а то мухи залетят. Третий тебе пример! Только завари чай, а то у меня голос садится тебя убеждать насухую, – сказала мать, завидев, что вконец заинтриговала девчонку своими разговорами, уселась на стул и стала ждать.